Уильям Шекспир

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Дож Венеции .

Брабанцио , сенатор.

Другие сенаторы.

Грациано , брат Брабанцио.

Отелло , родовитый мавр на венецианской службе.

Кассио , его лейтенант, то есть заместитель.

Яго , его поручик.

Родриго , венецианский дворянин.

Монтано , предшественник Отелло по управлению Кипром.

Шут , в услужении Отелло.

Дездемона , дочь Брабанцио и жена Отелло.

Эмилия , жена Яго.

Бьянка , любовница Кассио.

Моряки, гонцы, глашатаи, военные, чиновники, частные лица, музыканты и слуги.

Первое действие происходит в Венеции, остальные - на Кипре.

СЦЕНА 1

Венеция. Улица.

Входят Родриго и Яго .

Ни слова больше. Это низость, Яго.

Ты деньги брал, а этот случай скрыл.

Я сам не знал. Вы не хотите слушать.

Об этом я не думал, не гадал.

Ты врал мне, что его терпеть не можешь.

И можете мне верить - не терплю.

Три личности с влияньем предлагали

Меня на лейтенантство. Это пост,

Которого, ей-богу, я достоин.

Но он ведь думает лишь о себе:

Они ему одно, он им другое.

Не выслушал, пустился поучать,

Наплел, наплел и отпустил с отказом.

"Увы, - он говорит им, - господа,

Уже себе я выбрал офицера".

А кто он? Математик-грамотей,

А если старику не стыдно вслух

Кичиться родом, заявляю тоже:

Я - царской крови и могу пред ним

Стоять как равный, не снимая шапки.

Семьей горжусь я так же, как судьбой.

Не полюби я милой Дездемоны,

Я б ни за что женитьбой не стеснил

Своей привольной жизни, честный Яго.

Кто это там с огнями? Посмотри.

Они и есть. Отец со всей роднею.

Войдите в дом.

Зачем? Я не таюсь,

Меня оправдывают имя, званье

И совесть. Но они ли это там?

Клянусь двуликим Янусом, что нет.

Входят Кассио и несколько дворцовых служителей с факелами.

Военные из свиты дожа, вижу,

И мой помощник. Здравствуйте, друзья.

Что нового?

Нас дож послал с приветом.

Он требует к себе вас, генерал.

Скорее. Торопитесь.

Что случилось?

Все Кипр, насколько я могу судить.

Какие-то нежданные событья.

Из флота вестовые без конца.

Сенаторы разбужены и в сборе.

У дожа совещанье во дворце.

Вас требовали, дома не застали

И в город посылали сторожей,

Чтоб вас достали хоть со дна морского.

Тем радостней, что вы меня нашли.

Я только в этот дом зайду и выйду.

(Уходит).

Зачем он тут?

Он нынче захватил

Галеру с грузом и разбогатеет,

Лишь только узаконит свой захват.

Я вас не понимаю.

Он женился.

Не угадаете.

Возвращается Отелло .

Идемте, генерал.

Готов. Идемте.

Опять за вами люди из дворца.

Вы видите?

Брабанцио, наверно.

Смотрите, берегитесь. У него

Недоброе в уме.

Входят Брабанцио , Родриго и ночная стража с факелами и оружием.

Остановитесь!

Вот мавр.

Брабанцио

Вот он, грабитель. Бей его!

С обеих сторон обнажают мечи.

К услугам вашим. Здравствуйте, Родриго!

Долой мечи! Им повредит роса.

Ваш возраст действует на нас сильнее,

Чем меч ваш, благороднейший синьор.

Брабанцио

Презренный вор, скажи, где дочь моя?

Ты чарами ее опутал, дьявол!

Тут магия, я это докажу.

Действительно, судите сами, люди:

Красавица и ангел доброты,

Не хочет слышать ничего о браке,

Отказывает лучшим женихам

И вдруг бросает дом, уют, довольство,

Чтоб кинуться, насмешек не боясь,

На грудь страшилища чернее сажи,

Вселяющего страх, а не любовь!

Естественно ли это? Посудите,

Случается ли так без колдовства?

Ты тайно усыпил ее сознанье

И приворотным зельем опоил!

Закон велит мне взять тебя под стражу

Как чернокнижника и колдуна,

Который промышляет запрещенным. -

Арестовать его, а если он

Добром не дастся, завладейте силой.

И вы, и вы. Дойдет до крови дело, -

Я без подсказа знаю эту роль.

Куда идти мне, чтобы оправдаться?

Брабанцио

Сперва в тюрьму. Немного посидишь.

Настанет время, вызовут - ответишь.

А вдруг и правда я вам подчинюсь?

Что скажет дож? Вот несколько посыльных.

Они сию минуту из дворца

И требуют меня туда по делу.

Первый военный

Да, сударь, положенье таково:

У дожа чрезвычайное собранье.

Вас тоже ждут туда наверняка.

Брабанцио

Ночной совет у дожа? Очень кстати.

Туда с ним и пойдем. Моя беда -

Не мелочь повседневная, а случай,

Нас всех касающийся. Если мы

Начнем спускать такие покушенья,

В республике владыками судьбы

Окажутся язычники-рабы.

Уходят.

Там же. Зал совета.

Дож и сенаторы за столом. Кругом военные чиновники и слуги .

В вестях нет связи. Верить им нельзя.

Первый сенатор

В них заключаются противоречья.

Мне пишут, что сто семь галер.

Что их сто сорок.

Второй сенатор

У меня их двести.

Понятно, что подсчет разноречив.

Он сделан по догадкам, наудачу.

Но что турецкий флот плывет на Кипр,

На этом сходятся все сообщенья.

Да, это расхождение в числе

Не может нам служить успокоеньем.

В основе - правда, и она горька.

(за сценой)

Эй, эй, впустите!

Первый служитель

Вестовой из флота.

Входит матрос .

Ну, как у вас дела?

Турецкий флот

Плывет к Родосу. Это донесенье

От Анджело сенату.

Как нравится вам эта перемена?

Первый сенатор

Нелепость. Это для отвода глаз.

Какая-то тактическая хитрость.

Для турок Кипр важнее, чем Родос,

И Кипром овладеть гораздо легче.

Родос - твердыня, Кипр - не укреплен,

Не так наивны турки, чтоб не видеть,

Где вред, где польза, и не отличать

Полнейшей безопасности от риска.

Нет, нет, конечно, цель их не Родос.

Первый служитель

Еще один гонец.

Входит гонец .

Дож и собранье!

Свершивши на галерах переход

К Родосу, турки здесь соединились

С другой эскадрой.

Первый сенатор

Вот вам, господа.

Я так и знал. Большое подкрепленье?

Судов по тридцати. Все сообща

Опять открыто повернули к Кипру.

Синьор Монтано, верный ваш слуга,

Доносит вам, что не изменит долгу.

Конечно, к Кипру. Я вам говорил!

Что, Марк Лукезе в городе?

Первый сенатор

В отъезде.

Он во Флоренции.

Послать за ним.

Потребовать письмом, пускай вернется.

Первый сенатор

А вот Брабанцио и храбрый мавр.

Входят Брабанцио , Отелло , Яго , Родриго и сопровождающие .

Отелло доблестный, мы вас должны

Немедленно отправить против турок.

Брабанцио, я не заметил вас.

Нам вашей помощи недоставало.

Брабанцио

А я нуждаюсь в вашей, добрый дож.

Не обижайтесь, но, сказать по правде,

Я по другой причине во дворце.

Не должность подняла меня с постели.

Меня сейчас волнует не война.

О нет, совсем особая забота

Все мысли поглотила у меня.

Ни для чего не оставляя места.

Но что случилось?

Брабанцио

Дочь, о дочь моя!

Дож и сенаторы

Что с ней?

Брабанцио

Она погублена, погибла!

Ее сманили силой, увели

Заклятьем, наговорами, дурманом.

Она умна, здорова, не слепа

И не могла бы не понять ошибки,

Но это чернокнижье, колдовство!

Кто б ни был вор, вас дочери лишивший,

А вашу дочь - способности судить,

Найдите сами для него страницу

В кровавой книге права и над ним

Вершите приговор. Я не вмешаюсь,

Хотя бы это был родной мой сын.

Брабанцио

Душевно благодарен. Вот виновник.

Тот самый мавр, который вызван к вам

По вашему приказу.

Дож и сенаторы

Очень жалко!

(Отелло)

Что вы нам возразите?

Брабанцио

Он уличен.

Сановники, вельможи,

Властители мои! Что мне сказать?

Не буду спорить, дочь его со мною,

Он прав. Я браком сочетался с ней.

Вот все мои как будто прегрешенья.

Других не знаю. Я не говорун

И светским языком владею плохо.

Начавши службу мальчиком в семь лет,

Я весь свой век без малого воюю

И, кроме разговоров о боях,

Поддерживать беседы не умею.

Однако вот бесхитростный рассказ

О том, при помощи каких заклятий

И тайных чар завлек я дочь его,

Как жаловался вам мой обвинитель.

Брабанцио

Судите сами, как не обвинять?

Шагнуть боялась, скромница, тихоня,

И вдруг, гляди, откуда что взялось!

Все побоку - природа, стыд, приличье,

Влюбилась в то, на что смотреть нельзя!

Немыслимо такое утвержденье.

Здесь происки и козни налицо.

Ручаюсь, он ее поил отравой

И волю сонной одурью сковал.

Упреки ваши надо доказать.

Для обвиненья я не вижу данных.

Первый сенатор

Отелло, говорите ж наконец!

Действительно ль тут были ухищренья,

Иль это безобидная любовь,

Как зарождается она в беседе

Души с душой?

Пошлите в арсенал.

Пускай она сама даст показанье,

А надо будет - отберите чин

И жизнию моей распорядитесь.

Доставьте Дездемону, господа.

Поручик, покажите им дорогу.

Яго с несколькими служителями уходят.

Пока они вернутся, не таясь,

Открыто исповедаюсь пред вами,

Как я достиг ее любви и как

Она - моей.

Отелло, говорите.

Ее отец любил меня. Я часто

Бывал у них. Рассказывал не раз

Событья личной жизни, год за годом.

Описывал превратности судьбы,

Бои, осады, все, что я изведал.

Я снова пересматривал всю жизнь -

От детских дней до нынешней минуты.

Припоминал лишенья и труды,

Испытанные на море и суше.

Рассказывал, как я беды избег

На волосок от смерти. Как однажды

Я в плен попал, и в рабство продан был,

И спасся из неволи. Возвращался

К местам своих скитаний. Говорил

О сказочных пещерах и пустынях,

Ущельях с пропастями и горах,

Вершинами касающихся неба.

О каннибалах, то есть дикарях,

Друг друга поедающих. О людях,

Которых плечи выше головы.

Рассказы занимали Дездемону,

И, отлучаясь по делам, она

Всегда старалась кончить их пораньше,

Чтоб вовремя вернуться и поймать

Утерянную нить повествованья.

Я рад был эту жадность утолять

И рад был просьбу от нее услышать,

Чтоб я ей как-нибудь пересказал

С начала до конца, что ей отчасти

Известно уж. Я начал. И когда

Дошел до первых горьких столкновений

Моей незрелой юности с судьбой,

Увидел я, что слушавшая плачет.

Когда я кончил, я был награжден

За эту повесть целым миром вздохов.

"Нет, - ахала она, - какая жизнь!

Я вне себя от слез и удивленья.

Зачем узнала это я! Зачем

Не родилась таким же человеком!

Спасибо. Вот что. Если бы у вас

Случился друг и он в меня влюбился,

Пусть вашу жизнь расскажет с ваших слов -

И покорит меня". В ответ на это

Я тоже ей признался. Вот и все.

Я ей своим бесстрашьем полюбился,

Она же мне - сочувствием своим.

Так колдовал я. Вот и Дездемона.

Теперь вы обратитесь к ней самой.

Входят Дездемона и Яго со служителями .

Перед таким рассказом, полагаю,

Не устояла бы и наша дочь.

Брабанцио, придется примириться.

Ведь вы стены не прошибете лбом.

Брабанцио

Сперва ее послушаем, что скажет.

Конечно, если оба заодно,

То у меня нет к мавру притязаний. -

Поди поближе, госпожа моя.

Скажи, кому из этого собранья

Должна ты подчиняться больше всех?

Дездемона

Отец, в таком кругу мой долг двоится.

Вы дали жизнь и воспитанье мне.

И жизнь и воспитанье говорят мне,

Что слушаться вас - мой дочерний долг.

Но вот мой муж. Как мать моя однажды

Сменила долг перед своим отцом

На долг пред вами, так и я отныне

Послушна мавру, мужу моему.

Брабанцио

Ну, бог с тобой. - Я кончил, ваша светлость.

Приступим к государственным делам. -

Я б лучше принял девочку чужую,

Чем породил и воспитал свою!

Будь счастлив, мавр. Моя бы воля - дочки

Ты не видал бы, как своих ушей.

Тебе ж, мой ангел, вот что на прощанье:

Я рад, что ты единственная дочь.

Побег твой сделал бы меня тираном.

Я б в цепи заковал твоих сестер. -

Я кончил, ваша светлость.

Я прибавлю

Один совет для вас, чтоб молодым

Помочь опять подняться в вашем мненье.

Что миновало, то забыть пора,

И с сердца сразу свалится гора.

Все время помнить прошлые напасти,

Пожалуй, хуже свежего несчастья.

В страданиях единственный исход -

По мере сил не замечать невзгод.

Брабанцио

Что ж туркам Кипра мы не отдаем,

Когда что минуло, то нипочем?

Учить бесстрастью ничего не стоит

Тому, кого ничто не беспокоит.

А где тому бесстрастье приобресть,

Кому что пожалеть и вспомнить есть?

Двусмысленны и шатки изреченья.

Словесность не приносит облегченья.

И не ушные раковины - путь

В страданьями истерзанную грудь.

Поэтому я к вам с нижайшей просьбой:

Приступим к государственным делам.

Хорошо. Итак, турки большими силами двинулись к Кипру. Отелло, устройство крепости хорошо известно вам. Хотя островом управляет человек неоспоримых достоинств, но в военное время на таком посту нужен человек, пользующийся известностью. Все высказываются за вас. Приготовьтесь омрачить ваше молодое счастье этой хлопотливой поездкой.

Всевластная привычка, господа,

Суровости походного ночлега

Мне превращает в мягкий пуховик.

Мне по душе лишенья. Я с охотой

Отправлюсь против турок, но прошу

Отвесть жене удобное жилище,

Приличные ее происхожденью.

Пускай живет покамест у отца.

Брабанцио

Я против этого.

Дездемона

Я буду вновь напоминать отцу

О происшедшем. Есть удобный выход.

Я вам другое средство предложу.

Что вы сказать хотите, Дездемона?

Дездемона

Я полюбила мавра, чтоб везде

Быть вместе с ним. Стремительностью шага

Я это протрубила на весь мир.

Я отдаю себя его призванью

И храбрости и славе. Для меня

Краса Отелло - в подвигах Отелло.

Мой жребий посвящен его судьбе,

И мне нельзя в разгар его похода

Остаться мирной мошкою в тылу.

Опасности милей мне, чем разлука.

Позвольте мне сопровождать его.

Сенаторы, прошу вас, согласитесь.

Тут не своекорыстье, видит бог!

Я не руковожусь влеченьем сердца,

Которое сумел бы заглушить.

Но речь о ней. Пойдемте ей навстречу.

Не думайте, что в обществе ее

Я отнесусь небрежнее к задаче.

Нет, если легкокрылый Купидон

Глаза настолько мне залепит страстью,

Что проморгаю я военный долг,

Пусть сделают домашние хозяйки

Из шлема моего печной горшок

И тем меня навеки опозорят.

Решайте, как хотите меж собой,

Остаться ей иль ехать, но событья

Торопят нас.

Первый сенатор

Вам надо выезжать

Сегодня ночью.

Очень рад.

Сойдемся

Здесь снова к девяти часам утра.

Оставьте нам кого-нибудь, Отелло,

Кто наш приказ вам следом отвезет.

Тогда вот мой поручик, ваша светлость.

Он преданный и верный человек.

Я думаю послать с ним Дездемону.

Он сможет все, что надо захватить.

Прекрасно! Господа, спокойной ночи. -

Вот что, Брабанцио. Ваш темный зять

В себе сосредоточил столько света,

Что чище белых, должен вам сказать.

Первый сенатор

Отелло, берегите Дездемону.

Брабанцио

Смотри построже, мавр, за ней вперед:

Отца ввела в обман, тебе солжет.

Дож , сенаторы и служители уходят.

Я в ней уверен, как в самом себе.

Но к делу. Попеченью твоему

Я поручаю, Яго, Дездемону.

Вели своей жене ходить за ней.

Как только будет первая возможность,

Счастливо отплывайте тоже вслед.

В моем распоряженье меньше часу.

А дел, а мыслей - и не перечесть!

Пойдем, побудем вместе на прощанье.

Отелло и Дездемона уходят.

Что скажешь, благородная душа?

Как ты думаешь, что я сейчас сделаю?

Пойдешь и ляжешь спать.

Утоплюсь сию минуту.

Попробуй только это сделать, и я навсегда раздружусь с тобою.

Глупо жить, когда жизнь стала пыткой. Как не искать смерти, своей единственной избавительницы?

Жалкий дурак! Я двадцать восемь лет живу на свете и, с тех пор как научился отличать выгоду от убытка, не видал людей, которые умели бы позаботиться о себе. Прежде чем я скажу, что утоплюсь из-за какой-нибудь юбки, я поменяюсь своей бессмертной сущностью с павианом.

Что же мне делать? Мне самому стыдно, что я так влюбился, но поправить этого я не в состоянии.

Не в состоянии! Скажите пожалуйста! Быть тем или другим зависит от нас. Каждый из нас - сад, а садовник в нем - воля. Расти ли в нас крапиве, салату, иссопу, тмину, чему-нибудь одному или многому, заглохнуть ли без ухода или пышно разрастись - всему этому мы сами господа. Если бы не было разума, нас заездила бы чувственность. На то и ум, чтобы обуздывать ее нелепости. Твоя любовь - один из садовых видов, которые, хочешь - можно возделывать, хочешь - нет.

Будто бы!

А то как же? Чистейшее попущение крови с молчаливого согласия души. Будь мужчиной. Топиться! Лучше топи кошек и щенят. Я поклялся помочь тебе. Никогда мы не были так близки к цели. Набей потуже кошелек и отправляйся с нами. Измени внешность фальшивой бородой. Не может быть, чтобы Дездемона долго любила мавра. Набей потуже кошелек. Не может быть, чтобы мавр долго любил ее. Бурное начало будет иметь бурный конец. Набей потуже кошелек. Эти мавры переменчивы. То, что теперь ему кажется сладким, как стручки, скоро станет горше хрена. Она молода и изменится. Когда она будет сыта им по горло, она опомнится. Ей потребуется другой. Набей потуже кошелек. Если обязательно надо губить себя, придумай что-нибудь поумнее, чем воду. Набей потуже кошелек. С одной стороны бывалая, хитрая венецианка, с другой - неотесанный кочевник. И я поверю в прочность их чувств! Она твоя! Набей кошелек монетами. Топиться совершенно лишнее. Пусть лучше тебя повесят после того, как ты получишь удовольствие, чем потонуть, ничего в жизни не видев.

Ты не обманешь, если я положусь на тебя?

Не беспокойся. Набей кошелек монетами. Я часто говорил тебе и повторяю: я ненавижу мавра. У меня с ним свои счеты, не хуже твоих. Сольем нашу ненависть воедино. Наставь ему рога. Для тебя это удовольствие, а для меня еще большее торжество. Ступай. Набей кошелек монетами. Завтра поговорим подробнее. Прощай.

Где встретимся мы утром?

Приду пораньше.

Ладно. Ну, Родриго?

Что именно?

Топиться чтоб ни-ни!

Я передумал. Заложу именье.

(Уходит.)

Мне этот дурак служит кошельком

И даровой забавою. Иначе

Я б времени не тратил на него.

Я ненавижу мавра. Сообщают,

Что будто б лазил он к моей жене.

Едва ли это так, но предположим.

Раз подозренье есть, то, значит, так.

Он ставит высоко меня. Тем лучше:

Удобней действовать. Какая мысль!

Ведь Кассио для этого находка!

Во-первых, с места я его сшибу,

А во-вторых… Ура! Ура! Придумал!

Начну Отелло на ухо шептать,

Что Кассио хорош с его женою,

Достаточно взглянуть: манеры, стан, -

Готовый, прирожденый соблазнитель.

Мавр простодушен и открыт душой,

Он примет все за чистую монету.

Водить такого за нос - сущий вздор.

Так по рукам! Кромешный ад и ночь

Должны мне в этом замысле помочь.

(Уходит.)

СЦЕНА 1

Приморский город на Кипре. Крепостная площадка.

Входят Монтано и два горожанина .

Не видно ли чего в морской дали?

Первый горожанин

Нет. Ровно ничего. Сплошные волны.

Ни паруса. Пустынный горизонт.

Такого ветра просто не запомню.

У нас на укрепленьях треск стоит.

Воображаю, в море что творится!

Какие брусья могут устоять,

Когда валы величиною с гору!

Небось крушений!..

Второй горожанин

Этот шторм вполне

Мог разнести турецкую эскадру.

Попробуйте-ка встать на берегу.

Он в пене весь и бешенство прибоя

Заносит брызги на небо, гася

Медведицу с Полярною звездою.

Я равной бури в жизни не видал.

Входит третий горожанин .

Третий горожанин

Какие новости! Конец войне.

Расчеты турок лопнули. Галеры

Разбиты в щепки. В гавани корабль,

С которого видали их обломки

И место гибели.

Не может быть!

Третий горожанин

Я только что слыхал. Корабль причалил

Сию минуту. На берег сошел

Микеле Кассьо, лейтенант Отелло,

Который сам пока еще в пути

И губернатором на Кипр назначен.

Достойный губернатор. Очень рад.

Третий горожанин

Приезжий этот, Кассио, в тревоге.

То господа за шквал благодарит,

Сгубивший турок, то мольбы возносит,

Чтоб мавр остался цел и невредим.

Он по пути пропал из поля зренья.

Дай господи. Я у него служил.

Он властвовать умеет, как военный.

Пойдемте в порт, посмотрим на корабль

И подождем на пристани Отелло,

Когда он сам покажется вдали.

Третий горожанин

Он может быть с минуты на минуту.

Входит Кассио .

Как любят здесь Отелло! Господа,

Спасибо за него. Да будет небо

Ему защитой. Он пропал вдали

В разгаре бури, в грозную минуту.

Каков его корабль?

Вновь оснащен

И - крепкой стройки. С ним бывалый штурман.

Как я ни беспокоюсь, - убежден:

Второй горожанин

Какой-то Яго,

Поручик генерала, я слыхал.

Подумайте, как скоро! Быть не может!

Неужто он? Вот это быстрота!

Похоже, пред красою Дездемоны

Смирились волны, камни под водой

И ураган и дали ей дорогу.

Тому, о ком шла раньше речь.

Начальнице начальства, генеральше.

При ней поручик Яго. Я их ждал

Через неделю после нас, не раньше.

Теперь черед за мавром. Напряги

Дыханьем паруса его, Юпитер,

Чтоб, высадившись в бухте с корабля,

Он заключил в объятья Дездемону,

Вдохнул огонь и бодрость в гарнизон

И Кипр наполнил радостью. Смотрите!

Входят Дездемона , Эмилия , Яго , Родриго и свита .

Богатство корабля на берегу!

Опустимся пред нею на колени.

Будь доброй гостьей Кипра, госпожа!

Меня отделывает языком.

Дездемона

Эмилия совсем не так болтлива.

Мне лучше знать. Я это изучил,

Когда ночами спать хочу смертельно.

При вас она, естественно, тиха

И к черту посылает только в мыслях.

Не заслужила я таких речей.

А разве нет? Все вы в гостях - картинки,

Трещотки - дома, кошки - у плиты.

Сварливые невинности с когтями,

Чертовки в мученическом венце.

Дездемона

Типун вам на язык! Неправда это!

Нет, это правда. Я не клеветник.

С постели вы встаете для безделья,

А делом занимаетесь в постели.

Я оды от него не жду.

Дездемона

Что мне бы в похвалу вы сочинили?

Не спрашивайте лучше. Не могу:

Я не хвалить привык, а придираться.

Дездемона

Нет, все-таки. - Пошел ли кто-нибудь

Узнать на пристань?

Да, пошли как будто.

Дездемона

Какая грусть! Стараюсь обмануть

Себя притворным этим оживленьем. -

Так что б вы мне сказали в похвалу?

Сейчас. Но мой экспромт пока ни с места.

Прирос к мозгам, как птичий клей к сукну.

Его я вместе с мясом отрываю.

Но вот он, плод моих родильных мук:

Красавица с умом тужить не будет:

Смекалка сыщет, красота добудет!

Дездемона

Ну хорошо. А что сказать о той,

Которая дурна, но и не дура?

Та, что красой не блещет, но с догадкой,

Приманку сделает из недостатка.

Дездемона

Час от часу не легче!

Что ж ты скажешь

Про ту, что хороша, но не умна?

Таких красавиц глупых в мире нет,

Чтоб не уметь детей рожать на свет.

Дездемона

Плоские кабацкие шутки для увеселения старых дурней. Могу себе представить, как вы отпотчуете несчастную, которая нехороша собой и глупа!

Куда краса, туда же и уродство.

Что женский разум, то и сумасбродство.

Дездемона

Как глупо, как глупо! О худшей вы сказали лучше всего. Но шутки в сторону. Как бы вы определили действительно идеальную женщину, достоинства которой признало бы само недружелюбие?

Та, что без самохвальства хороша,

Учтива, краснобайством не греша,

Со средствами, но денег не мотает,

Все б взять могла, но нужным не считает,

Самолюбива, но смиряет гнев,

Собой в любое время овладев,

Та, что притом совсем не так невинна,

Чтобы с трескою спутать лососину,

К которой не проникли в тайники

Напрасные искатели руки,

Достойна, если только есть такая…

Дездемона

Чего, чего?

Рожать глупцов, в заботах погрязая.

Дездемона

О, как бездарно и глупо! Не слушай его, Эмилия, хоть он и твой муж. Ну, скажите, Кассио, что с него возьмешь, кроме сальностей и нахальства?

Я верить не могу своим глазам.

Ты здесь? Как ты меня опередила?

Всегда за бурями такой бы штиль,

Кто б не мечтал тогда о непогоде!

О, если б мог сейчас я умереть!

Счастливее я никогда не буду.

Дездемона

О нет! Избави бог! Наоборот:

Жизнь будет нас дарить все большим счастьем.

Аминь! Да будет по твоим словам.

Я счастлив так, что говорить не в силах.

Обнимаются.

И сердце бьется чаще, чем твое, -

Единственное наше разногласье.

(в сторону)

Какой концерт! Но я спущу колки,

И вы пониже нотой запоете.

Пройдемте в замок. Новости, друзья:

Поход окончен. Турки потонули.

Ну, как на Кипре? Я ведь тут бывал.

Что старые знакомцы, Дездемона?

Тебя носить тут будут на руках,

Я заслужил расположенье здешних.

Но я трещу без умолку и пьян

От радости. Да, не забыть бы, Яго:

Пойди за сундуками на корабль

И приведи с собою капитана.

Чудесный, между прочим, человек! -

Так мы с тобой на Кипре, Дездемона.

Отелло , Дездемона и свита уходят.

(одному из слуг)

Ступай и жди меня в гавани. (Родриго.) Поди сюда. Если ты не баба - а любовь делает храбрыми даже трусов, - слушай. Ночью лейтенант командует караулом. Но раньше вот что: Дездемона без ума от Кассио.

От Кассио? Что за вздор?

Без возражений! Слушай. Заметь, с какой силой она полюбила мавра. А, спрашивается, за что? За одно бахвальство и небылицы. Что же ты думаешь, она век сыта будет болтовней? Глаз нуждается в пище. Какая радость смотреть на дьявола? Когда кровь устанет от нежностей, сызнова воспалить ее могут только привлекательная внешность, общность возраста, сходное воспитание. Ничего этого нет у мавра. Ее запросы будут оставаться неудовлетворенными. Рано или поздно она это почувствует. Мавр набьет ей оскомину. Сама природа толкнет ее к другому. Тогда, если это неизбежно, кто подходит к этой роли больше, чем Кассио? Животное, каких свет не создавал, от которого так и разит беспутством. Не пропустит случая, чтобы не попользоваться, а нет случая, мигнет глазом - и будет случай. Красив, молод, и у него есть все, по чем может томиться мечтательная зеленая неиспорченность. Отъявленное и совершенно законченное животное. И женщина уже выбрала его.

Только не эта. Не поверю. Она слишком целомудренна.

Слишком целомудренна, божий человек! Вино, которое она пьет, из гроздьев, как твое. Слишком целомудренна! Как же она тогда полюбила мавра? Разве ты не видел, целомудренная размазня, как она играла его рукою?

Ну так что же? Это одна любезность.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.

Одним из самых известных российских писателей 19 века является Гаршин. Attalea princeps можно назвать наиболее значимым его произведением. Эта сказка во многом схожа с сочинениями Андерсена, однако ей присущ ряд черт, характерных именно для творчества данного автора. Опубликованная в 1880 году, она сохранила свою значимость и в наши дни и входит в школьный курс по литературе.

Кратко о писателе

Гаршин, Attalea princeps которого имеет глубокий философский смысл, несмотря на видимую простоту повествования, писал кратко и лаконично. Эта сказка, как и другие сочинения автора, узнаваема благодаря неповторимому стилю: при видимой упрощенности конструкции и композиции, она привлекает читателей своей символичностью и метафоричностью. Помимо сказок, писатель сочинял и серьезные драматичные рассказы, в которые привнес свои личные впечатления о войне. Он был по натуре человек очень нервный, чуткий, такими и являются его герои, которые также особенно остро чувствуют несправедливость и пытаются с ней бороться, несмотря на то, что их попытки изначально обречены на неудачу. Тем не менее, в этих сочинениях звучит вера писателя в торжество добра и правды.

Личность автора

Многие сказки сочинил писатель Гаршин. Attalea princeps - произведение, которое предназначено не для развлечения, а для размышления, о чем говорит само его название, которое явно не предназначено для праздного чтения. Вообще автор создавал очень серьезные и драматичные произведения, что во многом было обусловлено обстоятельствами его личной жизни и особенностями характера. Будучи по натуре человеком необыкновенно чутким и глубоко ранимым, он особенно остро чувствовал социальную несправедливость и страдания простого народа. Он поддался настроениям эпохи и вместе в другими представителями студенческой молодежи тогдашнего времени разделял идею об ответственности интеллигенции перед крестьянами. Последнее обстоятельство обусловило тот факт, что его произведения отличаются тонкостью восприятия мира.

Композиция

Важный вклад в становление российского сказочного жанра внес Гаршин. Attalea princeps можно назвать образцовым сочинением в этом отношении, поскольку оно кратко, лаконично, динамично и, вместе с тем, полно глубокого философского смысла. Композиция произведения довольно проста, как и во всех остальных его сочинениях. Во вступлении автор описывает оранжерею - место обитания персонажей: растений и деревьев, а также пишет об их образе жизни, попутно кратко сообщая о прошлом каждого из них. В завязке писатель указывает на особенность в характере главной героини, которая не желает мириться с существованием в заточении, а также противопоставляет ей остальных обитателей оранжереи, которые более или менее свыклись с неволей. Особенно захватывающими делал кульминации в своих произведениях В. М. Гаршин. Attalea princeps в этом отношении является образцом динамичного, захватывающего повествования. Главным смысловым моментом сочинения является решение главной героини (пальмы) коренным образом изменить свою судьбу и вырваться на свободу, что окончилось неудачей. В финале пальма погибает, однако, несмотря на столь грустный конец, в произведении звучит тема свободы и любви к родине, что делает это сочинение таким популярным.

Характеристика директора

Особым мастерством в изображении характеров обладал известный писатель В. М. Гаршин. Attalea princeps является сказкой, в которой героями являются как люди, так и растения. В начале анализа данного сочинения следует дать краткий обзор двух людей, которые играют немаловажную роль в композиции. Речь идет о директоре оранжереи, ботанике-ученом, и бразильском путешественнике. Оба как бы противопоставлены друг другу как по своему внутреннему миру, так и по отношению к главной героине. Первый из них поначалу представлен как трудолюбивый человек, который заботится о наиболее оптимальных условиях существования своих растений. Однако очень скоро выясняется, что он по своей натуре холоден и бездушен. Растения его интересуют, в первую очередь, как объекты научного исследования, он не чувствует их страданий, они ему нужны лишь как ценные экспонаты.

Описание путешественника

Анализ сказки Гаршина Attalea princeps следует продолжить анализом образа бразильца, который однажды посетил оранжерею и единственный назвал пальму ее настоящим именем. Этот персонаж несет большую смысловую нагрузку в произведении, поскольку именно встреча с ним послужила толчком к кульминации сказки. Когда героиня увидела этого путешественника и услышала от него собственное настоящее имя, в ней снова проснулось давнее желание вырваться на свободу. В отличие от директора, который совершенно не умеет ни чувствовать, ни понимать свои растения, бразильский путешественник обладает чуткой душой и отзывчивым сердцем: из людей он единственный пожалел пальму.

Об оранжерее

Рассказ Гаршина Attalea princeps начинается с описания ботанической теплицы, в которой ученый содержит свои растения. И здесь автор снова прибегает к системе контрастов: вначале он описал оранжерею как очень красивый, удобный и теплый сад, в котором, казалось бы, обитателям должно было быть хорошо и комфортно. Однако очень скоро читатель узнает, что это совсем не так. Все растения и деревья чувствуют себя очень тяжело в неволе: каждый из них мечтает о свободе, о своей родной земле. Писатель не зря уделяет так много внимания описанию тех мест, где они жили прежде. Он снова использует прием контраста, описывая небо в неволе и на свободе. Автор подчеркивает, что в заточении никто из жителей оранжереи не чувствовал себя счастливым, несмотря на то, что их регулярно кормили, за ними ухаживали, им было тепло и сухо.

Обитатели оранжереи

Одним из мастеров психологического анализа был Всеволод Михайлович Гаршин. Attalea princeps в этом отношении является образцом таланта писателя в изображении характеров. В рассматриваемом произведении он наделил растения и деревья, обитателей оранжереи, человеческими чертами. высокомерна, надменна, она любит поговорить и быть в центре внимания. Древовидный папоротник прост в общении, непритязателен, не горд. Корица заботится о себе и озабочена собственным комфортом. Кактус полон оптимизма и не унывает, по его собственным словам, он очень непритязателен и довольствуется тем, что у него есть. Несмотря на несхожесть в характерах, все эти растения объединяет одна общая черта, которая противопоставляет их главной героине: они смирились с неволей и, хотя мечтают о свободе, никто из них не хочет рисковать комфортом и удобством для того, чтобы попытаться вырваться на волю.

О траве

Сказку М. Гаршина Attalea princeps следует рассматривать в контексте всего творчества писателя, который часто прибегал к метафорам и символам для выражения своих мыслей. Именно таким является образ соседки главной героини, простой травы, которая единственная прониклась сочувствием к пальме и поддержала ее. Автор снова использовал прием контраста: он подчеркнул, это самое невзрачное растение во всей оранжерее оказало ей поддержку и моральную помощь. Писатель показал предысторию травы: она жила в простой местности, где росли самые обычные деревья, было не такое яркое небо, как на юге, однако, несмотря на это, трава обладает богатым внутренним миром: она мечтает о дальних красивых странах и понимает желание пальмы вырваться наружу. Трава обвивается вокруг ее ствола, ища у нее поддержки и помощи, вместе с ней она и погибает.

Образ главной героини

В отечественной литературе особое место занимает Гаршин. Attalea princeps, анализ которого является предметом настоящего обзора, можно назвать наиболее удачным его произведением в сказочном жанре. Особенно удачным оказался образ главной героини, бразильской пальмы. Она горда, свободолюбива, а главное, обладает сильной волей и характером, которые придают ей сил преодолеть все препятствия и выбраться (хоть и ненадолго) из заточения. Пальма привлекает читателей своей настойчивостью и уверенностью в своей правоте. Она тверда в своем решении идти до конца и не отступает, несмотря на то, что ее корни ослабели от того, что она все свои силы бросила на рост.

О природе

Очень много для развития отечественной литературы сделал Гаршин. Attalea princeps, краткое содержание которой мы рассмотрели, интересна еще и тем, что в этом произведении писатель показал себя как замечательный живописец природы: с помощью языка он воспроизводит колоритную картину южных тропиков, в которой выросла гордая пальма. Это отчасти объясняет ее характер и такое горячее жгучее стремление вырваться на волю. Дело в том, что обстановка в неволе слишком контрастировала с тем, что она видела и наблюдала на воле. На родине было жаркое солнце, ярко синее небо, прекрасные густые леса. Кроме того, в сказке дано небольшое описание тех мест, где раньше росла травка. Там, наоборот, росли очень простые деревья, и природа не была так красива, как в тропиках. Скорее всего, именно поэтому трава оказалась такой восприимчивой к красоте и лучше всего понимала пальму, которая так хотела вернуться домой.

Кульминация

Многие читатели восхищаются творчеством писателя по фамилии Гаршин. Сказка Attalea princeps особенно запоминается поступком пальмы, которая попыталась вырваться на волю, хотя с самого начала была очевидна безрезультатность такой попытки. Тем не менее, описание того, как она наливалась соками и из последних сил росла вверх, поражает своей выразительностью и глубиной, а также стилистической точностью. Писатель здесь снова вернулся к образу директора-ботаника, который приписал такой стремительный рост хорошему уходу и комфортным условиям существованиям.

Финал

Конец сказки поражает своей драматичностью: пальма, несмотря на все свои усилия, так и не смогла вернуться на родину. Вместо этого, она оказалась на холоде, посреди снега и дождя, и директор, не захотев тратиться на дополнительную пристройку к оранжерее, приказал спилить гордое дерево. Одновременно он дал приказ вырвать траву и выкинуть ее на задний двор. Такая концовка выдержана в традициях сказок Андерсена, герои которых также в конце терпят поражение в борьбе с несправедливостью и погибают. В данном контексте показателен тот факт, что писатель все время называет пальму латинским именем. Этот язык считается мертвым, и, дав дереву такое имя, автор как бы заранее показывает читателю, что дерево уже, по сути, не живет настоящей жизнью, но лишь доживает свой век в неволе. Даже в эпизоде с бразильским путешественником писатель как бы намеренно не называет пальму ее настоящим именем, тем самым еще раз подчеркнув, что она превратилась в обычный экспонат.

Идея

Произведение Гаршина Attalea princeps проникнуто пафосом свободолюбия и гуманизмом. Несмотря на мрачный финал, оно учит детей добру и справедливости. Писатель не зря выбрал в качестве главных героев растения и деревья. Тем самым, он стремился показать хрупкость и беззащитность природы и окружающего мира. Писатель противопоставил живому миру природы бездушный мир оранжереи, в которой растения служат лишь экспонатами для выставки, тем самым, потеряв свое истинное предназначение. Гаршин обращает внимание на то, что нет ничего хуже, чем смириться с такой судьбой. Сюжетом своей сказки он показал, что лучше погибнуть в борьбе за свободу, чем продолжать в неволе. В этом и состоит гуманистический пафос и главная идея всего произведения. Изучение этой сказки в школьном курсе литературы говорит об ее поскольку она учит любви к природе через символические образы. Данное произведение имеет философский смысл, поскольку в нем показана ценность жизни любого живого существа, даже растений и деревьев.

Уильям Шекспир

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Дож Венеции .

Брабанцио , сенатор.

Другие сенаторы.

Грациано , брат Брабанцио.

Отелло , родовитый мавр на венецианской службе.

Кассио , его лейтенант, то есть заместитель.

Яго , его поручик.

Родриго , венецианский дворянин.

Монтано , предшественник Отелло по управлению Кипром.

Шут , в услужении Отелло.

Дездемона , дочь Брабанцио и жена Отелло.

Эмилия , жена Яго.

Бьянка , любовница Кассио.

Моряки, гонцы, глашатаи, военные, чиновники, частные лица, музыканты и слуги.

Первое действие происходит в Венеции, остальные - на Кипре.

СЦЕНА 1

Венеция. Улица.

Входят Родриго и Яго .

Ни слова больше. Это низость, Яго.

Ты деньги брал, а этот случай скрыл.

Я сам не знал. Вы не хотите слушать.

Об этом я не думал, не гадал.

Ты врал мне, что его терпеть не можешь.

И можете мне верить - не терплю.

Три личности с влияньем предлагали

Меня на лейтенантство. Это пост,

Которого, ей-богу, я достоин.

Но он ведь думает лишь о себе:

Они ему одно, он им другое.

Не выслушал, пустился поучать,

Наплел, наплел и отпустил с отказом.

"Увы, - он говорит им, - господа,

Уже себе я выбрал офицера".

А кто он? Математик-грамотей,

А если старику не стыдно вслух

Кичиться родом, заявляю тоже:

Я - царской крови и могу пред ним

Стоять как равный, не снимая шапки.

Семьей горжусь я так же, как судьбой.

Не полюби я милой Дездемоны,

Я б ни за что женитьбой не стеснил

Своей привольной жизни, честный Яго.

Кто это там с огнями? Посмотри.

Они и есть. Отец со всей роднею.

Войдите в дом.

Зачем? Я не таюсь,

Меня оправдывают имя, званье

И совесть. Но они ли это там?

Клянусь двуликим Янусом, что нет.

Входят Кассио и несколько дворцовых служителей с факелами.

Военные из свиты дожа, вижу,

И мой помощник. Здравствуйте, друзья.

Что нового?

Нас дож послал с приветом.

Он требует к себе вас, генерал.

Скорее. Торопитесь.

Что случилось?

Все Кипр, насколько я могу судить.

Какие-то нежданные событья.

Из флота вестовые без конца.

Сенаторы разбужены и в сборе.

У дожа совещанье во дворце.

Вас требовали, дома не застали

И в город посылали сторожей,

Чтоб вас достали хоть со дна морского.

Тем радостней, что вы меня нашли.

Я только в этот дом зайду и выйду.

(Уходит).

Зачем он тут?

Он нынче захватил

Галеру с грузом и разбогатеет,

Лишь только узаконит свой захват.

Я вас не понимаю.

Он женился.

Не угадаете.

Возвращается Отелло .

Идемте, генерал.

Готов. Идемте.

Опять за вами люди из дворца.

Вы видите?

Брабанцио, наверно.

Смотрите, берегитесь. У него

Недоброе в уме.

Входят Брабанцио , Родриго и ночная стража с факелами и оружием.

Остановитесь!

Вот мавр.

Брабанцио

Вот он, грабитель. Бей его!

С обеих сторон обнажают мечи.

К услугам вашим. Здравствуйте, Родриго!

Долой мечи! Им повредит роса.

Ваш возраст действует на нас сильнее,

Чем меч ваш, благороднейший синьор.

Брабанцио

Презренный вор, скажи, где дочь моя?

Ты чарами ее опутал, дьявол!

Тут магия, я это докажу.

Действительно, судите сами, люди:

Красавица и ангел доброты,

Не хочет слышать ничего о браке,

Отказывает лучшим женихам

И вдруг бросает дом, уют, довольство,

Чтоб кинуться, насмешек не боясь,

На грудь страшилища чернее сажи,

Вселяющего страх, а не любовь!

Естественно ли это? Посудите,

Случается ли так без колдовства?

Ты тайно усыпил ее сознанье

И приворотным зельем опоил!

Закон велит мне взять тебя под стражу

Как чернокнижника и колдуна,

Который промышляет запрещенным. -

Арестовать его, а если он

Добром не дастся, завладейте силой.

И вы, и вы. Дойдет до крови дело, -

Я без подсказа знаю эту роль.

Куда идти мне, чтобы оправдаться?

Брабанцио

Сперва в тюрьму. Немного посидишь.

Настанет время, вызовут - ответишь.

А вдруг и правда я вам подчинюсь?

Что скажет дож? Вот несколько посыльных.

Они сию минуту из дворца

И требуют меня туда по делу.

Первый военный

Да, сударь, положенье таково:

У дожа чрезвычайное собранье.

Вас тоже ждут туда наверняка.

Брабанцио

Ночной совет у дожа? Очень кстати.

Туда с ним и пойдем. Моя беда -

Не мелочь повседневная, а случай,

Нас всех касающийся. Если мы

Начнем спускать такие покушенья,

В республике владыками судьбы

Окажутся язычники-рабы.

Уходят.

Там же. Зал совета.

Дож и сенаторы за столом. Кругом военные чиновники и слуги .

В вестях нет связи. Верить им нельзя.

Первый сенатор

В них заключаются противоречья.

Мне пишут, что сто семь галер.

Что их сто сорок.

Второй сенатор

У меня их двести.

Понятно, что подсчет разноречив.

Он сделан по догадкам, наудачу.

Но что турецкий флот плывет на Кипр,

На этом сходятся все сообщенья.

Да, это расхождение в числе

Не может нам служить успокоеньем.

В основе - правда, и она горька.

(за сценой)

Эй, эй, впустите!

Первый служитель

Вестовой из флота.

Входит матрос .

Ну, как у вас дела?

Турецкий флот

Плывет к Родосу. Это донесенье

От Анджело сенату.

Как нравится вам эта перемена?

Первый сенатор

Нелепость. Это для отвода глаз.

Какая-то тактическая хитрость.

Для турок Кипр важнее, чем Родос,

И Кипром овладеть гораздо легче.

Родос - твердыня, Кипр - не укреплен,

Не так наивны турки, чтоб не видеть,

Где вред, где польза, и не отличать

Полнейшей безопасности от риска.

Нет, нет, конечно, цель их не Родос.

Первый служитель

Еще один гонец.

Входит гонец .

Дож и собранье!

Свершивши на галерах переход

К Родосу, турки здесь соединились

С другой эскадрой.

Первый сенатор

Вот вам, господа.

Я так и знал. Большое подкрепленье?

Судов по тридцати. Все сообща

Опять открыто повернули к Кипру.

Синьор Монтано, верный ваш слуга,

Доносит вам, что не изменит долгу.

Конечно, к Кипру. Я вам говорил!

Что, Марк Лукезе в городе?

Первый сенатор

В отъезде.

Он во Флоренции.

Послать за ним.

Потребовать письмом, пускай вернется.

Первый сенатор

А вот Брабанцио и храбрый мавр.

Входят Брабанцио , Отелло , Яго , Родриго и сопровождающие .

Отелло доблестный, мы вас должны

Немедленно отправить против турок.

Брабанцио, я не заметил вас.

Нам вашей помощи недоставало.

Брабанцио

А я нуждаюсь в вашей, добрый дож.

Не обижайтесь, но, сказать по правде,

Я по другой причине во дворце.

Не должность подняла меня с постели.

Меня сейчас волнует не война.

О нет, совсем особая забота

Все мысли поглотила у меня.

Ни для чего не оставляя места.

Но что случилось?

Брабанцио

Дочь, о дочь моя!

Дож и сенаторы

Что с ней?

Брабанцио

Она погублена, погибла!

Ее сманили силой, увели

Заклятьем, наговорами, дурманом.

Она умна, здорова, не слепа

И не могла бы не понять ошибки,

Но это чернокнижье, колдовство!

Кто б ни был вор, вас дочери лишивший,

А вашу дочь - способности судить,

Найдите сами для него страницу

В кровавой книге права и над ним

Вершите приговор. Я не вмешаюсь,

Хотя бы это был родной мой сын.

Брабанцио

Душевно благодарен. Вот виновник.

Тот самый мавр, который вызван к вам

По вашему приказу.

Дож и сенаторы

Очень жалко!

(Отелло)

Что вы нам возразите?

Брабанцио

Он уличен.

Сановники, вельможи,

Властители мои! Что мне сказать?

Не буду спорить, дочь его со мною,

Он прав. Я браком сочетался с ней.

Вот все мои как будто прегрешенья.

Других не знаю. Я не говорун

И светским языком владею плохо.

Начавши службу мальчиком в семь лет,

Я весь свой век без малого воюю

И, кроме разговоров о боях,

Поддерживать беседы не умею.

Однако вот бесхитростный рассказ

О том, при помощи каких заклятий

И тайных чар завлек я дочь его,

Как жаловался вам мой обвинитель.

Брабанцио

Судите сами, как не обвинять?

Шагнуть боялась, скромница, тихоня,

И вдруг, гляди, откуда что взялось!

Все побоку - природа, стыд, приличье,

Влюбилась в то, на что смотреть нельзя!

Немыслимо такое утвержденье.

Здесь происки и козни налицо.

Ручаюсь, он ее поил отравой

И волю сонной одурью сковал.

Упреки ваши надо доказать.

Для обвиненья я не вижу данных.

Первый сенатор

Отелло, говорите ж наконец!

Действительно ль тут были ухищренья,

Иль это безобидная любовь,

Как зарождается она в беседе

Души с душой?

Пошлите в арсенал.

Пускай она сама даст показанье,

А надо будет - отберите чин

И жизнию моей распорядитесь.

Доставьте Дездемону, господа.

Поручик, покажите им дорогу.

Яго с несколькими служителями уходят.

Пока они вернутся, не таясь,

Открыто исповедаюсь пред вами,

Как я достиг ее любви и как

Она - моей.

Отелло, говорите.

Ее отец любил меня. Я часто

Бывал у них. Рассказывал не раз

Событья личной жизни, год за годом.

Описывал превратности судьбы,

Бои, осады, все, что я изведал.

Я снова пересматривал всю жизнь -

От детских дней до нынешней минуты.

Припоминал лишенья и труды,

Испытанные на море и суше.

Рассказывал, как я беды избег

На волосок от смерти. Как однажды

Я в плен попал, и в рабство продан был,

И спасся из неволи. Возвращался

К местам своих скитаний. Говорил

О сказочных пещерах и пустынях,

Ущельях с пропастями и горах,

Вершинами касающихся неба.

О каннибалах, то есть дикарях,

Друг друга поедающих. О людях,

Которых плечи выше головы.

Рассказы занимали Дездемону,

И, отлучаясь по делам, она

Всегда старалась кончить их пораньше,

Чтоб вовремя вернуться и поймать

Утерянную нить повествованья.

Я рад был эту жадность утолять

И рад был просьбу от нее услышать,

Чтоб я ей как-нибудь пересказал

С начала до конца, что ей отчасти

Известно уж. Я начал. И когда

Дошел до первых горьких столкновений

Моей незрелой юности с судьбой,

Увидел я, что слушавшая плачет.

Когда я кончил, я был награжден

За эту повесть целым миром вздохов.

"Нет, - ахала она, - какая жизнь!

Я вне себя от слез и удивленья.

Зачем узнала это я! Зачем

Не родилась таким же человеком!

Спасибо. Вот что. Если бы у вас

Случился друг и он в меня влюбился,

Пусть вашу жизнь расскажет с ваших слов -

И покорит меня". В ответ на это

Я тоже ей признался. Вот и все.

Я ей своим бесстрашьем полюбился,

Она же мне - сочувствием своим.

Так колдовал я. Вот и Дездемона.

Теперь вы обратитесь к ней самой.

Входят Дездемона и Яго со служителями .

Перед таким рассказом, полагаю,

Не устояла бы и наша дочь.

Брабанцио, придется примириться.

Ведь вы стены не прошибете лбом.

Брабанцио

Сперва ее послушаем, что скажет.

Конечно, если оба заодно,

То у меня нет к мавру притязаний. -

Поди поближе, госпожа моя.

Скажи, кому из этого собранья

Должна ты подчиняться больше всех?

Дездемона

Отец, в таком кругу мой долг двоится.

Вы дали жизнь и воспитанье мне.

И жизнь и воспитанье говорят мне,

Что слушаться вас - мой дочерний долг.

Но вот мой муж. Как мать моя однажды

Сменила долг перед своим отцом

На долг пред вами, так и я отныне

Послушна мавру, мужу моему.

Брабанцио

Ну, бог с тобой. - Я кончил, ваша светлость.

Приступим к государственным делам. -

Я б лучше принял девочку чужую,

Чем породил и воспитал свою!

Будь счастлив, мавр. Моя бы воля - дочки

Ты не видал бы, как своих ушей.

Тебе ж, мой ангел, вот что на прощанье:

Я рад, что ты единственная дочь.

Побег твой сделал бы меня тираном.

Я б в цепи заковал твоих сестер. -

Я кончил, ваша светлость.

Я прибавлю

Один совет для вас, чтоб молодым

Помочь опять подняться в вашем мненье.

Что миновало, то забыть пора,

И с сердца сразу свалится гора.

Все время помнить прошлые напасти,

Пожалуй, хуже свежего несчастья.

В страданиях единственный исход -

По мере сил не замечать невзгод.

Брабанцио

Что ж туркам Кипра мы не отдаем,

Когда что минуло, то нипочем?

Учить бесстрастью ничего не стоит

Тому, кого ничто не беспокоит.

А где тому бесстрастье приобресть,

Кому что пожалеть и вспомнить есть?

Двусмысленны и шатки изреченья.

Словесность не приносит облегченья.

И не ушные раковины - путь

В страданьями истерзанную грудь.

Поэтому я к вам с нижайшей просьбой:

Приступим к государственным делам.

Хорошо. Итак, турки большими силами двинулись к Кипру. Отелло, устройство крепости хорошо известно вам. Хотя островом управляет человек неоспоримых достоинств, но в военное время на таком посту нужен человек, пользующийся известностью. Все высказываются за вас. Приготовьтесь омрачить ваше молодое счастье этой хлопотливой поездкой.

Всевластная привычка, господа,

Суровости походного ночлега

Мне превращает в мягкий пуховик.

Мне по душе лишенья. Я с охотой

Отправлюсь против турок, но прошу

Отвесть жене удобное жилище,

Приличные ее происхожденью.

Пускай живет покамест у отца.

Брабанцио

Я против этого.

Дездемона

Я буду вновь напоминать отцу

О происшедшем. Есть удобный выход.

Я вам другое средство предложу.

Что вы сказать хотите, Дездемона?

Дездемона

Я полюбила мавра, чтоб везде

Быть вместе с ним. Стремительностью шага

Я это протрубила на весь мир.

Я отдаю себя его призванью

И храбрости и славе. Для меня

Краса Отелло - в подвигах Отелло.

Мой жребий посвящен его судьбе,

И мне нельзя в разгар его похода

Остаться мирной мошкою в тылу.

Опасности милей мне, чем разлука.

Венеция. У дома сенатора Брабанцио венецианский дворянин Родриго, безответно влюблённый в дочь сенатора Дездемону, упрекает своего дружка Яго за то, что тот принял чин поручика от Отелло, родовитого мавра, генерала на венецианской службе. Яго оправдывается: он и сам ненавидит своевольного африканца за то, что тот в обход Яго, профессионального военного, назначил своим заместителем (лейтенантом) Кассио, учёного-математика, который к тому же моложе Яго годами. Яго намерен отомстить и Отелло и Кассио. Закончив препирательства, приятели поднимают крик и будят Брабанцио. Они сообщают старику, что его единственная дочь Дездемона бежала с Отелло. Сенатор в отчаянии, он уверен, что его дитя стало жертвой колдовства. Яго уходит, а Брабанцио и Родриго отправляются за караульными, чтобы с их помощью арестовать похитителя.

С фальшивым дружелюбием Яго спешит предупредить Отелло, только что обвенчавшегося с Дездемоной, что его новоиспечённый тесть в ярости и вот-вот заявится сюда. Благородный мавр не желает скрываться: «...Я не таюсь. / Меня оправдывают имя, званье / И совесть». Появляется Кассио: дож срочно требует к себе прославленного генерала. Входит Брабанцио в сопровождении стражи, он хочет арестовать своего обидчика. Отелло останавливает готовую вспыхнуть стычку и с мягким юмором отвечает тестю. Выясняется, что Брабанцио тоже должен присутствовать на чрезвычайном совете у главы республики - дожа.

В зале совета переполох. То и дело появляются гонцы с противоречивыми известиями. Ясно одно: турецкий флот идёт к Кипру; чтобы овладеть им. Вошедшему Отелло дож объявляет о срочном назначении: «храброго мавра» отправляют воевать против турок. Однако Брабанцио обвиняет генерала в том, что он привлёк Дездемону силой колдовских чар, и она кинулась «на грудь страшилища чернее сажи, / Вселяющего страх, а не любовь». Отелло просит послать за Дездемоной и выслушать её, а тем временем излагает историю своей женитьбы: бывая в доме Брабанцио, Отелло по его просьбе рассказывал о своей полной приключений и горестей жизни. Юную дочь сенатора поразила сила духа этого уже немолодого и совсем не красивого человека, она плакала над его рассказами и первой призналась в любви. «Я ей своим бесстрашьем полюбился, / Она же мне - сочувствием своим». Вошедшая вслед за служителями дожа Дездемона кротко, но твёрдо отвечает на вопросы отца: «...я отныне / Послушна мавру, мужу моему». Брабанцио смиряется и желает молодым счастья. Дездемона просит разрешить ей отправиться вслед за мужем на Кипр. Дож не возражает, и Отелло поручает Дездемону попечению Яго и его жены Эмилии. Они должны отплыть на Кипр вместе с ней. Молодые удаляются. Родриго в отчаянии, он собирается утопиться. «Попробуй только это сделать, - говорит ему Яго, - и я навсегда раздружусь с тобою». С цинизмом, не лишённым остроумия, Яго призывает Родриго не поддаваться чувствам. Все ещё переменится - мавр и очаровательная венецианка не пара, Родриго ещё насладится возлюбленной, месть Яго совершится именно таким образом. «Набей потуже кошелёк» - эти слова коварный поручик повторяет много раз. Обнадёженный Родриго уходит, а мнимый друг смеётся над ним: «...мне этот дурень служит кошельком и даровой забавой...» Мавр тоже простодушен и доверчив, так не шепнуть ли ему, что Дездемона слишком приветлива с Кассио, а тот ведь и красив, и манеры у него отличные, ну чем не соблазнитель?

Жители Кипра ликуют: сильнейший шторм разбил турецкие галеры. Но этот же шторм разметал по морю идущие на помощь венецианские суда, так что Дездемона сходит на берег раньше своего мужа. Пока его корабль не пристал, офицеры развлекают её болтовнёй. Яго подвергает осмеянию всех женщин: «Все вы в гостях - картинки, / Трещотки дома, кошки - у плиты, / Сварливые невинности с когтями, / Чертовки в мученическом венце». И это ещё самое мягкое! Дездемона возмущается его казарменным юмором, но Кассио заступается за сослуживца: Яго - солдат, «он режет напрямоту». Появляется Отелло. Встреча супругов необычайно нежна. Перед отходом ко сну генерал поручает Кассио и Яго проверить караулы. Яго предлагает выпить «за чёрного Отелло» и, хотя Кассио плохо переносит вино и пытается отказаться от выпивки, все же подпаивает его. Теперь лейтенанту море по колено, и Родриго, подученный Яго, легко провоцирует его на ссору. Один из офицеров пытается их разнять, но Кассио хватается за меч и ранит незадачливого миротворца. Яго с помощью Родриго поднимает тревогу. Бьёт набат. Появившийся Отелло выясняет у «честного Яго» подробности драки, заявляет, что Яго выгораживает своего друга Кассио по доброте души, и отстраняет лейтенанта от должности. Кассио протрезвел и сгорает от стыда. Яго «от любящего сердца» даёт ему совет: искать примирения с Отелло через его жену, ведь она так великодушна. Кассио с благодарностями уходит. Он не помнит, кто его напоил, спровоцировал на драку и оклеветал перед товарищами. Яго в восторге - теперь Дездемона просьбами за Кассио сама поможет очернить своё доброе имя, и он погубит всех своих врагов, используя их лучшие качества.

Дездемона обещает Кассио своё заступничество. Они оба тронуты добротой Яго, который так искренне переживает чужую беду. Тем временем «добряк» уже начал потихоньку вливать яд в генеральские уши. Отелло сначала даже не понимает, почему его уговаривают не ревновать, потом начинает сомневаться и, наконец, просит Яго («Этот малый кристальной честности...») следить за Дездемоной. Он расстроен, вошедшая жена решает, что дело в усталости и головной боли. Она пытается повязать голову мавра платком, но тот отстраняется, и платок падает наземь. Его поднимает компаньонка Дездемоны Эмилия. Она хочет порадовать мужа - тот давно просил её украсть платок, семейную реликвию, перешедшую к Отелло от матери и подаренную им Дездемоне в день свадьбы. Яго хвалит жену, но не говорит ей, зачем ему понадобился платок, только велит помалкивать.

Измученный ревностью мавр не может поверить в измену любимой жены, но уже не в силах избавиться от подозрений. Он требует от Яго прямых доказательств своего несчастья и угрожает ему страшной расплатой за клевету. Яго разыгрывает оскорблённую честность, но «из дружбы» готов предоставить косвенные доказательства: он сам слышал, как во сне Кассио проболтался о своей близости с женой генерала, видел, как тот утирался платком Дездемоны, да-да, тем самым платком. Доверчивому мавру этого довольно. Он на коленях приносит обет мщения. Яго тоже бросается на колени. Он клянётся помочь оскорблённому Отелло. Генерал даёт ему три дня на убийство Кассио. Яго согласен, но лицемерно просит пощадить Дездемону. Отелло назначает его своим лейтенантом.

Дездемона снова просит мужа простить Кассио, но тот ничего не слушает и требует показать дарёный платок, обладающий магическими свойствами хранить красоту владелицы и любовь её избранника. Поняв, что платка у жены нет, он в ярости уходит.

Кассио находит дома платок с красивым узором и даёт его своей подружке Бианке, чтобы она скопировала вышивку, пока не нашёлся владелец.

Яго, делая вид, что успокаивает Отелло, ухитряется довести мавра до обморока. Затем он уговаривает генерала спрятаться и наблюдать за его разговором с Кассио. Говорить они будут, конечно, о Дездемоне. На самом же деле он расспрашивает молодого человека о Бианке. Кассио со смехом рассказывает об этой ветреной девице, Отелло же в своём укрытии не слышит половины слов и уверен, что смеются над ним и его женой. На беду, является сама Бианка и бросает драгоценный платок в лицо возлюбленному, ведь это наверняка подарок какой-то шлюхи! Кассио убегает успокаивать ревнивую прелестницу, а Яго продолжает распалять чувства одураченного мавра. Он советует задушить неверную в постели. Отелло соглашается. Внезапно прибывает посланник сената. Это родственник Дездемоны Лодовико. Он привёз приказ: генерала отзывают с Кипра, власть он должен передать Кассио. Дездемона не может сдержать радости. Но Отелло понимает её по-своему. Он оскорбляет жену и ударяет её. Окружающие поражены.

В разговоре с глазу на глаз Дездемона клянётся мужу в своей невинности, но тот лишь убеждается в её лживости. Отелло вне себя от горя. После ужина в честь Лодовико он идёт проводить почётного гостя. Жене мавр приказывает отпустить Эмилию и лечь в постель. Та рада - муж, кажется, стал мягче, но все же Дездемону мучит непонятная тоска. Ей все время вспоминается слышанная в детстве печальная песня про иву и несчастная девушка, певшая её перед смертью. Эмилия пытается успокоить госпожу своей нехитрой житейской мудростью. Она считает, что лучше бы Дездемоне и вовсе не встречаться в жизни с Отелло. Но та любит мужа и не могла бы ему изменить даже за «все сокровища вселенной».

По наущению Яго Родриго пытается убить Кассио, возвращающегося ночью от Бианки. Панцирь спасает Кассио жизнь, он даже ранит Родриго, но Яго, напав из засады, успевает искалечить Кассио и прикончить Родриго. На улице появляются люди, и Яго старается направить подозрения на преданную Бианку, которая прибежала и причитает над Кассио, при этом он произносит массу ханжеских сентенций.

Отелло целует уснувшую Дездемону. Он знает, что сойдёт с ума, убив возлюбленную, но не видит другого выхода. Дездемона просыпается. «Ты перед сном молилась, Дездемона?». Несчастная не в состоянии ни доказать свою невинность, ни убедить мужа сжалиться. Он душит Дездемону, а потом, чтобы сократить её мучения, закалывает кинжалом. Вбежавшая Эмилия (она сначала не видит тела хозяйки) сообщает генералу о ранении Кассио. Смертельно раненная Дездемона успевает крикнуть Эмилии, что умирает безвинно, но отказывается назвать убийцу. Отелло признается Эмилии сам: Дездемона убита за неверность, коварство и лживость, а разоблачил её измену муж Эмилии и друг Отелло «верный Яго». Эмилия зовёт людей: «Мавр убил свою жену!» Она все поняла. В присутствии вошедших офицеров, а также и самого Яго она разоблачает его и объясняет Отелло историю с платком. Отелло в ужасе: «Как терпит небо? Какой неописуемый злодей!» - и пытается заколоть Яго. Но Яго убивает жену и убегает. Отчаянию Отелло нет предела, он называет себя «низким убийцей», а Дездемону «девочкой с несчастной звездой». Когда вводят арестованного Яго, Отелло его ранит и после объяснения с Кассио закалывается сам. Перед своей смертью он говорит, что «был... ревнив, но в буре чувств впал в бешенство...» и «собственной рукой поднял и выбросил жемчужину». Все отдают должное мужеству генерала и величию его души. Кассио остаётся правителем Кипра. Ему приказано судить Яго и предать мучительной смерти.

Пересказала

Примечания и комментарии А. Смирнова

* * *

Действующие лица

Дож Венеции .

Брабанцио – сенатор.

Другие сенаторы .

Грациано – брат Брабанцио.

Лодовико – родственник Брабанцио.

Отелло – родовитый мавр1
В эпоху Шекспира слово «мавр» (Moor) употреблялось в широком значении: «чернокожий», «темнокожий». Шекспир представляет себе Отелло с толстыми губами (Родриго называет его «толстогубым») и с темным, а не смуглым лицом.

На венецианской службе.

Кассио – его лейтенант, то есть заместитель.

Яго 2
Некоторые комментаторы полагают, что Яго, судя по имени, испанец. В дальнейшем, в одном месте подлинника, Яго ругается на испанском языке.

– его поручик.

Родриго 3
Родриго – в издании 1623 года о Родриго добавлено: «одураченный дворянин».

– венецианский дворянин.

Монтано – предшественник Отелло по управлению Кипром.

Шут – в услужении Отелло.

Дездемона – дочь Брабанцио и жена Отелло.

Эмилия – жена Яго.

Бианка – любовница Кассио.

Моряки, гонцы, глашатаи, военные, чиновники, частные лица, музыканты и слуги.

Первое действие происходит в Венеции, остальные – на Кипре.

Акт I

Сцена 1

Венеция. Улица.

Входят Родриго и Яго .

Родриго

Ни слова больше. Это низость, Яго.
Ты деньги брал, а этот случай скрыл.

Я сам не знал. Вы не хотите слушать.
Об этом я не думал, не гадал.

Родриго

Ты врал мне, что его терпеть не можешь.

И можете мне верить – не терплю.
Три личности с влияньем предлагали
Меня на лейтенантство. Это пост,
Которого, ей-богу, я достоин.
Но он ведь думает лишь о себе:
Они ему одно, он им другое.
Не выслушал, пустился поучать,
Наплел, наплел и отпустил с отказом.
«Увы, – он говорит им, – господа,
Уже себе я выбрал офицера».
А кто он? Математик-грамотей,
Микеле Кассьо некий.

Флорентинец,
Опутанный красоткой. Бабий хвост,
Ни разу не водивший войск в атаку.
Он знает строй не лучше старых дев.
Но выбран он. Я на глазах Отелло
Спасал Родос и Кипр4
Острова были военно-морскими базами Венецианской республики.

И воевал
В языческих и христианских странах.
Но выбран он. Он – мавров лейтенант,
А я – поручиком их мавританства.

Родриго

Поручиком! Уж лучше б палачом!

Да, да. Он выдвигает лишь любимцев,
А надо повышать по старшинству.
У этого дождешься производства!
О нет, мне мавра не за что любить.

Родриго

Тогда б я бросил службу.

Успокойтесь.
На этой службе я служу себе.
Нельзя, чтоб все рождались господами,
Нельзя, чтоб все служили хорошо.
Конечно, есть такие простофили,
Которым полюбилась кабала
И нравится ослиное усердье,
Жизнь впроголодь и старость без угла.
Плетьми таких холопов! Есть другие.
Они как бы хлопочут для господ,
А на поверку – для своей наживы.
Такие далеко не дураки,
И я горжусь, что я из их породы.
Я – Яго, а не мавр, и для себя,
А не для их прекрасных глаз стараюсь.
Но чем открыть лицо свое – скорей
Я галкам дам склевать свою печенку.
Нет, милый мой, не то я, чем кажусь.

Родриго

У, толстогубый черт! Он с ней, увидишь,
Всего добьется!

Надо разбудить
Ее отца, предать побег огласке,
Поднять содом, воспламенить родню.
Как мухи, досаждайте африканцу,
Пусть в радости найдет он столько мук,
Что будет сам не рад такому счастью.

Родриго

Вот дом ее отца. Я закричу.

Вовсю кричите. Не жалейте глотки.
Кричите, точно в городе пожар.

Родриго

Брабанцио! Брабанцио, проснитесь!

Брабанцио, проснитесь! Караул!
Где ваша дочь? Где деньги? Воры! Воры!
Проверьте сундуки! Грабеж! Грабеж!

Наверху в окне появляется Брабанцио .

Брабанцио

Что значат эти крики? Что случилось?

Родриго

Все ваши дома?

Заперта ли дверь?

Брабанцио

К чему расспросы ваши?

Ад и дьявол!
У вас разгром. Опомнитесь, дружок.
Наденьте плащ. Как раз сейчас, быть может,
Сию минуту черный злой баран
Бесчестит вашу белую овечку.
Спешите! Мигом! Надо бить в набат,
Храпящих горожан будить. Иначе
Вас дедушкою сделают. Живей!
Спешите, говорю.

Брабанцио

Вы помешались?

Родриго

Брабанцио

Нет.
Кто ты такой?

Родриго

Родриго я.

Брабанцио

Тем хуже.
Тебя добром просили: не ходи.
Тебе сказали коротко и ясно,
Что дочь не для тебя. А ты хорош:
Черт знает, где напился и наелся
И нарушаешь ночью мой покой
В нетрезвом виде!

Родриго

Сударь, сударь, сударь!

Брабанцио

Но я, поверь, сумею навсегда
Отбить охоту у тебя буянить.

Родриго

Брабанцио

Для чего ты поднял шум?
Ведь мы в Венеции, а не в деревне:
Есть сторожа.

Родриго

Я разбудил
Вас с лучшими намереньями, сударь.

Синьор, ради дьявола вспомните Бога! Мы вам делаем одолженье, а нам говорят, что мы буяны! Значит, вам хочется, чтоб у вашей дочери был роман с арабским жеребцом, чтобы ваши внуки ржали и у вас были рысаки в роду и связи с иноходцами?

Брабанцио

Кто ты, нечестивец?

Яго (с бесстыдством).

Я пришел сообщить вам, сударь, что ваша дочь в настоящую минуту складывает с мавром зверя с двумя спинами.

Брабанцио

Ты подлый негодяй.

А вы – сенатор.

Брабанцио

Родриго, ты ответишь мне за все.
А с этим я не знаюсь!

Родриго

И отвечу.
Но, может быть, и точно я не прав
И это с вашего соизволенья
Отправилась так поздно ваша дочь
Одна, без подобающей охраны,
В сообществе наемного гребца
В сластолюбивые объятья мавра?
Тогда я извинения прошу:
Мы оскорбили вас без основанья.
Но если то, что мы вам говорим,
Для вас новинка, вы не справедливы.
Я думаю, излишне уверять,
Что я б не смел подшучивать над вами.
Узнайте: ваша дочь себя ведет
Безнравственно, соединив без спросу
Свое богатство, честь и красоту
С безродным чужеземным проходимцем.
Взгляните, дома ль барышня. Тогда
Преследуйте меня за ложность слухов.

Брабанцио

Огня скорее! Дайте мне свечу.
Эй, слуги, слуги! Как, похоже, это
На то, что видел я сейчас во сне!
Я начинаю думать – это правда.
Огня! Огня!

(Уходит.)

Прощайте. Я уйду.
Я не могу показывать на мавра.
Я – подчиненный мавра. Мне влетит.
Ему простят ночное приключенье.
Слегка на вид поставят, вот и все.
Сенат не может дать ему отставки,
Особенно сейчас, когда гроза
Объяла Кипр и никого не видно,
Кто мог бы заменить его в беде.
Хоть я его смертельно ненавижу –
Вы сами понимаете теперь, –
Я вынужден выкидывать для виду
Пред генералом дружественный флаг.
Но это, разумеется, личина.
Когда они пойдут его искать,
Вы с ними направляйтесь к арсеналу.
Он там. Я буду тоже вместе с ним.
Но я иду. Прощайте.

(Уходит.)

Из дома выходят Брабанцио и слуги с факелами.

Брабанцио

Дело ясно.
Она ушла. Мне больше не житье. –
Итак, где эта девочка, Родриго?
Несчастная! У мавра, говоришь? –
Считайтесь после этого отцами!
Ты видел сам ее? – Каков обман! –
Что говорит она? – Непостижимо!
Светите! И поболее людей! –
По-твоему, они уж обвенчались?

Родриго

Да, кажется.

Брабанцио

О господи! Но как
Она наружу выйти умудрилась?
Отцы, не верьте больше дочерям,
Как ни были б невинны их повадки!
Приходится поверить в колдовство,
Которым совращают самых чистых.
Тебе, Родриго, ни о чем таком
Читать не приходилось?

Родриго

Приходилось.

Брабанцио

Сходите к брату. – Жаль, что за тебя
Не отдал я ее. – Куда ж вы кучей?
Часть в эту сторону, другая – в ту.
Ты знаешь, где искать ее и мавра?

Родриго

Я покажу, но надо запастись
Надежной стражей. Следуйте за мною.

Брабанцио

Веди. Идем. Я властью облечен
Снимать, где пожелаю, караулы.
Мы их с собой захватим. Ну, идем.
Я награжу за все тебя, Родриго.

Уходят.

Сцена 2

Там же. Другая улица.

Входят Отелло , Яго и слуги с факелами.

Хоть на войне я убивал людей,
Убийство в мирной жизни – преступленье.
Так я смотрю. Мне было б легче жить
Без этой щепетильности. Раз десять
Хотелось мне пырнуть его в живот.

Отелло

И лучше, что не тронул.

Он такими
Словами обзывал вас, что, хотя
Я мягок и покладист, чуть сдержался.
Так, значит, вы женились не шутя?
Отец ее, к несчастию, с влияньем,
И в этом деле голос старика
Окажется сильней, чем голос дожа.
Он разведет вас, истинный господь,
Или в отместку истомит судами.

Отелло

Пускай. Его заставят замолчать
Мои заслуги перед синьорией.
А если старику не стыдно вслух
Кичиться родом, заявляю тоже:
Я – царской крови и могу пред ним
Стоять как равный, не снимая шапки.
Семьей горжусь я так же, как судьбой.
Не полюби я Дездемоны, Яго,
За все богатства моря б не стеснил
Женитьбой я своей привольной жизни, –
Кто это там с огнями? Посмотри.

Они и есть. Отец со всей роднею.
Войдите в дом.

Отелло

Зачем? Я не таюсь,
Меня оправдывают имя, званье
И совесть. Но они ли это там?

Клянусь двуликим Янусом, что нет.

Входят Кассио и несколько военных с факелами.

Отелло

Военные из свиты дожа, вижу,
И мой помощник. Здравствуйте, друзья.
Что нового?

Кассио

Нас дож послал с приветом.
Он требует к себе вас, генерал.
Скорее. Торопитесь.

Отелло

Что случилось?

Кассио

Всё Кипр, насколько я могу судить.
Какие-то нежданные событья.
Из флота вестовые без конца.
Сенаторы разбужены и в сборе.
У дожа совещанье во дворце.
Вас требовали, дома не застали
И даже в город вызвали патруль,
Чтобы достать вас хоть со дна морского.

Отелло

Тем радостней, что вы меня нашли.
Я только в этот дом зайду и выйду.

(Уходит).

Кассио

Зачем он тут?

Он нынче захватил
Галеру с грузом и разбогатеет,
Лишь только узаконит свой захват.

Кассио

Я вас не понимаю.

Он женился.

Кассио

Не угадаете.

Возвращается Отелло .

Итак,
Идемте, генерал.

Отелло

Готов. Идемте.

Кассио

Опять за вами люди из дворца.
Вы видите?

Брабанцио, наверно.
Смотрите, берегитесь. У него
Недоброе в уме.

Входят Брабанцио , Родриго и ночная стража с факелами и оружием.

Отелло

Остановитесь!

Родриго

Брабанцио

Вот он, грабитель. Бей его!

С обеих сторон обнажают мечи.

К услугам вашим. Здравствуйте, Родриго!

Отелло

Долой мечи! Им повредит роса.
Ваш возраст действует на нас сильнее,
Чем меч ваш, благороднейший синьор.

Брабанцио

Презренный вор, скажи, где дочь моя?
Ты чарами ее опутал, дьявол!
Тут магия, я это докажу.
Действительно, судите сами, люди:
Красавица и ангел доброты
Не хочет слышать ничего о браке,
Отказывает лучшим женихам
И вдруг бросает дом, уют, довольство,
Чтоб кинуться, насмешек не боясь,
На грудь страшилища чернее сажи,
Вселяющего страх, а не любовь!
Естественно ли это? Посудите,
Случается ли так без колдовства?
Ты тайно усыпил ее сознанье
И приворотным зельем опоил!
Закон велит мне взять тебя под стражу
Как чернокнижника и колдуна,
Который промышляет запрещенным. –
Арестовать его, а если он
Добром не дастся, завладейте силой!

Отелло

Брабанцио

Сперва в тюрьму. Немного посидишь.
Настанет время, вызовут – ответишь.

Отелло

А вдруг и правда я вам подчинюсь?
Что скажет дож? Вот несколько посыльных.
Они сию минуту из дворца
И требуют меня туда по делу.

Первый военный

Да, сударь, положенье таково:
У дожа чрезвычайное собранье.
Вас тоже ждут туда наверняка.

Брабанцио

Ночной совет у дожа? Очень кстати.
Туда с ним и пойдем. Моя беда –
Не мелочь повседневная, а случай,
Нас всех касающийся. Если мы
Начнем спускать такие покушенья,
В республике владыками судьбы
Окажутся язычники-рабы.

Уходят.

Сцена 3

Там же. Зал совета.

Дож и сенаторы за столом. Кругом военные чиновники и слуги .

В вестях нет связи. Верить им нельзя.

Первый сенатор

В них заключаются противоречья.
Мне пишут, что сто семь галер.

А мне,
Что их сто сорок.

Второй сенатор

У меня их двести.
Понятно, что подсчет разноречив.
Он сделан по догадкам, наудачу.
Но что турецкий флот плывет на Кипр,
На этом сходятся все сообщенья.

Да, это расхождение в числе
Не может нам служить успокоеньем.
В основе – правда, и она горька.

Матрос (за сценой)

Эй, эй, впустите!

Первый служитель

Вестовой из флота.

Входит матрос .

Ну, как у вас дела?

Матрос

Турецкий флот
Плывет к Родосу. Это донесенье
От Анджело сенату.

Господа,
Как нравится вам эта перемена?

Первый сенатор

Нелепость. Это для отвода глаз.
Какая-то тактическая хитрость.
Для турок Кипр важнее, чем Родос,
И Кипром овладеть гораздо легче.
Родос – твердыня, Кипр – не укреплен,
Не так наивны турки, чтоб не видеть,
Где вред, где польза, и не отличать
Полнейшей безопасности от риска.

Нет, нет, конечно, цель их не Родос.

Первый служитель

Еще один гонец.

Входит гонец .

Гонец

Первый сенатор

Вот вам, господа.
Я так и знал. Большое подкрепленье?

Гонец

Судов по тридцати. Все сообща
Опять открыто повернули к Кипру.
Синьор Монтано, верный ваш слуга,
Доносит вам, что не изменит долгу.

Конечно, к Кипру. Я вам говорил!
Что, Марк Лукезе в городе?

Первый сенатор

В отъезде.
Он во Флоренции.

Послать за ним.
Потребовать письмом, пускай вернется.

Первый сенатор

А вот Брабанцио и храбрый мавр.

Входят Брабанцио, Отелло, Яго, Родриго и сопровождающие.

Отелло доблестный, мы вас должны
Немедленно отправить против турок.
Брабанцио, я не заметил вас.
Нам вашей помощи недоставало.

Брабанцио

А я нуждаюсь в вашей, добрый дож.
Не обижайтесь, но, сказать по правде,
Я по другой причине во дворце.
Не должность подняла меня с постели.
Меня сейчас волнует не война.
О нет, совсем особая забота
Все мысли поглотила у меня.
Ни для чего, не оставляя места.

Но что случилось?

Брабанцио

Дочь, о дочь моя!

Дож и сенаторы

Брабанцио

Она погублена, погибла!
Ее сманили силой, увели
Заклятьем, наговорами, дурманом.
Она умна, здорова, не слепа
И не могла бы не понять ошибки,
Но это чернокнижье, колдовство!

Кто б ни был вор, вас дочери лишивший,
А вашу дочь – способности судить,
Найдите сами для него страницу
В кровавой книге права и над ним
Вершите приговор. Я не вмешаюсь,
Хотя бы это был родной мой сын.

Брабанцио

Душевно благодарен. Вот виновник.
Тот самый мавр, который вызван к вам
По вашему приказу.

Дож и сенаторы

Очень жалко!

Дож (Отелло)

Что вы нам возразите?

Брабанцио

Ничего.
Он уличен.

Отелло

Сановники, вельможи,
Властители мои! Что мне сказать?
Не буду спорить, дочь его со мною,
Он прав. Я браком сочетался с ней.
Вот все мои как будто прегрешенья.
Других не знаю. Я не говорун
И светским языком владею плохо.
Начавши службу мальчиком в семь лет,
Я весь свой век без малого воюю
И, кроме разговоров о боях,
Поддерживать беседы не умею.
Однако вот бесхитростный рассказ
О том, при помощи каких заклятий
И тайных чар завлек я дочь его,
Как жаловался вам мой обвинитель.

Брабанцио

Судите сами, как не обвинять?
Шагнуть боялась, скромница, тихоня,
И вдруг, гляди, откуда что взялось!
Все побоку – природа, стыд, приличье,
Влюбилась в то, на что смотреть нельзя!
Немыслимо такое утвержденье.
Здесь происки и козни налицо.
Ручаюсь, он ее поил отравой
И волю сонной одурью сковал.

Первый сенатор

Отелло, говорите ж наконец!
Действительно ль тут были ухищренья,
Иль это безобидная любовь,
Как зарождается она в беседе
Души с душой?

Отелло

Пошлите в арсенал.
Пускай она сама даст показанье,
А надо будет – отберите чин
И жизнию моей распорядитесь.

Доставьте Дездемону, господа.

Отелло

Поручик, покажите им дорогу.

Яго с несколькими служителями уходят.

Пока они вернутся, не таясь,
Открыто исповедаюсь пред вами,
Как я достиг ее любви и как
Она – моей.

Отелло, говорите.

Отелло

Ее отец любил меня. Я часто
Бывал у них. Рассказывал не раз
Событья личной жизни, год за годом.
Описывал превратности судьбы,
Бои, осады, все, что я изведал.
Я снова пересматривал всю жизнь –
От детских дней до нынешней минуты.
Припоминал лишенья и труды,
Испытанные на море и суше.
Рассказывал, как я беды избег
На волосок от смерти. Как однажды
Я в плен попал, и в рабство продан был,
И спасся из неволи. Возвращался
К местам своих скитаний. Говорил
О сказочных пещерах и пустынях,
Ущельях с пропастями и горах,
Вершинами касающихся неба.
О каннибалах, то есть дикарях,
Друг друга поедающих. О людях,
Которых плечи выше головы.
Рассказы занимали Дездемону,
И, отлучаясь по делам, она
Всегда старалась кончить их пораньше,
Чтоб вовремя вернуться и поймать
Утерянную нить повествованья.
Я рад был эту жадность утолять
И рад был просьбу от нее услышать,
Чтоб я ей как-нибудь пересказал
С начала до конца, что ей отчасти
Известно уж. Я начал. И когда
Дошел до первых горьких столкновений
Моей незрелой юности с судьбой,
Увидел я, что слушавшая плачет.
Когда я кончил, я был награжден
За эту повесть целым миром вздохов.
«Нет, – ахала она, – какая жизнь!
Я вне себя от слез и удивленья.
Зачем узнала это я! Зачем
Не родилась таким же человеком!
Спасибо. Вот что. Если бы у вас
Случился друг, и он в меня влюбился,
Пусть вашу жизнь расскажет с ваших слов –
И покорит меня». В ответ на это
Я тоже ей признался. Вот и все.
Я ей своим бесстрашьем полюбился,
Она же мне – сочувствием своим.
Так колдовал я. Вот и Дездемона.
Теперь вы обратитесь к ней самой.

Входят Дездемона и Яго со служителями.

Перед таким рассказом, полагаю,
Не устояла бы и наша дочь.
Брабанцио, придется примириться.
Ведь вы стены не прошибете лбом.

Брабанцио

Сперва ее послушаем, что скажет.
Конечно, если оба заодно,
То у меня нет к мавру притязаний. –
Поди, поближе, госпожа моя.
Скажи, кому из этого собранья
Должна ты подчиняться больше всех?

Дездемона

Отец, в таком кругу мой долг двоится.
Вы дали жизнь и воспитанье мне.
И жизнь и воспитанье говорят мне,
Что слушаться вас – мой дочерний долг.
Но вот мой муж. Как мать моя однажды
Сменила долг перед своим отцом
На долг пред вами, так и я отныне
Послушна мавру, мужу моему.

Брабанцио

Ну, бог с тобой. – Я кончил, ваша светлость.
Приступим к государственным делам. –
Я б лучше принял девочку чужую,
Чем породил и воспитал свою!
Будь счастлив, мавр. Моя бы воля – дочки
Ты не видал бы, как своих ушей.
Тебе ж, мой ангел, вот что на прощанье:
Я рад, что ты единственная дочь.
Побег твой сделал бы меня тираном.
Я б в цепи заковал твоих сестер. –
Я кончил, ваша светлость.

Я прибавлю
Один совет для вас, чтоб молодым
Помочь опять подняться в вашем мненье.
Что миновало, то забыть пора,
И с сердца сразу свалится гора.
Все время помнить прошлые напасти,
Пожалуй, хуже свежего несчастья.
В страданиях единственный исход –
По мере сил не замечать невзгод.

Брабанцио

Что ж туркам Кипра мы не отдаем,
Когда что минуло, то нипочем?
Учить бесстрастью ничего не стоит
Тому, кого ничто не беспокоит.
А где тому бесстрастье приобресть,
Кому что пожалеть и вспомнить есть?
Двусмысленны и шатки изреченья.
Словесность не приносит облегченья.
И не ушные раковины – путь
В страданьями истерзанную грудь.
Поэтому я к вам с нижайшей просьбой:
Приступим к государственным делам.

Хорошо. Итак, турки большими силами двинулись к Кипру. Отелло, устройство крепости хорошо известно вам. Хотя островом управляет человек неоспоримых достоинств, но в военное время на таком посту нужен человек, пользующийся известностью. Все высказываются за вас. Приготовьтесь омрачить ваше молодое счастье этой хлопотливой поездкой.

Отелло

Всевластная привычка, господа,
Суровости походного ночлега
Мне превращает в мягкий пуховик.
Мне по душе лишенья. Я с охотой
Отправлюсь против турок, но прошу
Отвесть жене удобное жилище,
Дать содержанье и назначить штат,
Приличные ее происхожденью.

Пускай живет покамест у отца.

Брабанцио

Я против этого.

Отелло

Дездемона

Я тоже.
Я буду вновь напоминать отцу
О происшедшем. Есть удобный выход.
Я вам другое средство предложу.

Что вы сказать хотите, Дездемона?

Дездемона

Я полюбила мавра, чтоб везде
Быть вместе с ним. Стремительностью шага
Я это протрубила на весь мир.
Я отдаю себя его призванью
И храбрости и славе. Для меня
Краса Отелло – в подвигах Отелло.
Мой жребий посвящен его судьбе,
И мне нельзя в разгар его похода
Остаться мирной мошкою в тылу.
Опасности милей мне, чем разлука.
Позвольте мне сопровождать его.

Отелло

Сенаторы, прошу вас, согласитесь.
Тут не своекорыстье, видит Бог!
Я не руковожусь влеченьем сердца,
Которое сумел бы заглушить.
Но речь о ней. Пойдемте ей навстречу.
Не думайте, что в обществе ее
Я отнесусь небрежнее к задаче.
Нет, если легкокрылый Купидон
Глаза настолько мне залепит страстью,
Что проморгаю я военный долг,
Пусть сделают домашние хозяйки
Из шлема моего печной горшок
И тем меня навеки опозорят.

Решайте, как хотите меж собой,
Остаться ей иль ехать, но событья
Торопят нас.

Первый сенатор

Вам надо выезжать
Сегодня ночью.

Отелло

Очень рад.

Отелло

Тогда вот мой поручик, ваша светлость.
Он преданный и верный человек.
Я думаю послать с ним Дездемону.
Он сможет все, что надо захватить.

Прекрасно! Господа, спокойной ночи. –
Вот что, Брабанцио. Ваш темный зять
В себе сосредоточил столько света,
Что чище белых, должен вам сказать.

Родриго

Утоплюсь сию минуту.

Попробуй только это сделать, и я навсегда раздружусь с тобою.

Родриго

Глупо жить, когда жизнь стала пыткой. Как не искать смерти, своей единственной избавительницы?

Жалкий дурак! Я двадцать восемь лет живу на свете и, с тех пор как научился отличать выгоду от убытка, не видал людей, которые умели бы позаботиться о себе. Прежде чем я скажу, что утоплюсь из-за какой-нибудь юбки, я поменяюсь своей бессмертной сущностью с павианом.

Родриго

Что же мне делать? Мне самому стыдно, что я так влюбился, но поправить этого я не в состоянии.

Не в состоянии! Скажите, пожалуйста! Быть тем или другим зависит от нас. Каждый из нас – сад, а садовник в нем – воля. Расти ли в нас крапиве, салату, иссопу, тмину, чему-нибудь одному или многому, заглохнуть ли без ухода или пышно разрастись – всему этому мы сами господа. Если бы не было разума, нас заездила бы чувственность. На то и ум, чтобы обуздывать ее нелепости. Твоя любовь – один из садовых видов, которые, хочешь – можно возделывать, хочешь – нет.