Китайский язык относится к китайско-тибетской семье языков, в которую кроме китайского входят дунганский, бирманский, тибетский и некоторые другие. На китайском языке говорит более 95% населения Китая и около 24 млн. этнических китайцев, проживающих в Лаосе, Вьетнаме, Кампучии, Мьянме, Тайланде, Индонезии, Малайзии, Сингапуре, на Филиппинских островах, а также возрастающее количество иммигрантов в странах Северной Америки, Западной Европы и в России.

Китайский язык является одним из официальных и рабочих языков ООН. В китайском языке выделяется 7 диалектных групп : северная (北, самая многочисленная - свыше 800 миллионов говорящих), у (吴), сян (湘), гань (赣), хакка (客家), юэ (粤), минь (闽).

Диалекты китайского языка различаются фонетически, что затрудняет междиалектное общение (а иногда затрудняет настолько, что фактически делает невозможным), также иногда различаются лексикой, отчасти грамматикой , но при этом основы их грамматики и словарного состава едины.

Средством общения носителей разных диалектов служит нормативный китайский язык – путунхуа (普通话), который считается литературным китайским языком и фонетической нормой. Именно ему обучают у нас в России всех студентов. В Сингапуре хуаюй (华语), в Гонконге и Тайване - гоюй (国语).

Как уже было сказано чуть ранее, между диалектами существуют незначительные различия в фонетике (которые, правда, становятся все значительнее по мере продвижения на юг или запад). На письме в путунхуа и хуаюй используются сокращенные иероглифы , а в гоюй – полные иероглифы. В отдельных случаях полноценное понимание между китайцами – носителями различных диалектов бывает возможно лишь при переходе обеих сторон на путунхуа или на письмо.

Поэтому, несмотря на то, что диалекты являются проявлением богатства китайского языка и своеобразия великой национальной культуры Поднебесной, они все-таки препятствуют движению Китая к общенациональному языку, на котором бы говорили все жители Китая, и на севере, и на юге, и на востоке, и на западе.

Для китайского, как и для большинства других сино-тибетских языков, характерно наличие смыслоразличительных тонов.

Китайская иероглифика

Китайская иероглифика будучи одной из древнейших систем письма на Земле значительно отличается от систем письма других языков.

1. Изобразительно- выразительные средства китайского языка

2 Метонимия. Олицетворение. Овеществление. Гипербола

Фразеология китайского языка

1 Выразительные средства

Основы стилистического синтаксиса китайского языка

1 Синтаксические фигуры речи

Список использованной литературы

Введение

Раздел, изучающий эмоционально-выразительные средства языка относится к категории стилистики. Стилистика - это лингвистическая дисциплина, дающая систематическое описание выразительных средств языка и его функциональных стилей, один из разделов языкознания. Предметом стилистики являются единицы языка, имеющие добавочные стилистические значения. Т. е. выразительные возможности языковых единиц (слова и фразеологизмы с эмоционально-оценочным значением, а также фигуры речи - антитеза, параллелизм, повторы, риторический вопрос и др.), изобразительные средства языка, которые всегда употребляются в переносном значении. Они связаны с фигуральным, метафорическим использованием языковых единиц (тропы: образное сравнение, метафора, метонимия, олицетворение и др.), а также значения, указывающие на отнесенность языковых единиц к тому или иному функциональному стилю.

Выразительные возможности языковых средств связаны с их экспрессивно-эмоционально-оценочными свойствами и особенностями. Стилистическая дифференциация связана с выбором и употреблением средств языка сообразно содержанию и характеру высказывания. Она зависит от условий и целей языкового общения. Стилистика носит относительно прикладной характер, учит принципам организации дискурса, т. е. учит правильному выстраиванию речи в зависимости от ее целей и задач.

Более древней является та часть, которая касается тропов и фигур речи (имеет прямое отношение к риторике). Вторая часть сформировалась только в 20-30-е годы 20 столетия, ее появление связано с социологией. Стилистика как наука появилась в XIX веке, большее развитие получила в XX веке. Основные работы написаны в 50-е гг. XX века. Объектом изучения лингвистики является язык, но в силу его необычайной сложности, он изучается многими науками, которые изучают отдельные подсистемы языка.

Объектом стилистики является функционирование отдельных элементов языковой системы, отдельных подсистем языка и всей языковой системы в целом. Это обуславливает актуальность изучения, как стилистики, так и отдельных частей, составляющих этот раздел языкознания.

Целью данной работы является изучение эмоционально-выразительных средств выделения структурных элементов предложения. Для чего необходимо решить следующие задачи:

) выявить основные средства передачи эмоциональной выразительности

) исследовать литературные приемы и средства выразительности

) исследовать особенности функционирования выразительных средств в предложении и их роль в структуризации всего предложения.

В работе были использованы исследования, посвященные лексикологии китайского языка: Лексические заимствования в публицистическом стиле современного китайского языка // Развитие средств массовой коммуникации и проблемы культуры: Материалы научной конференции.- М.: Изд. Нового гуманитарного Университета Натальи Нестеровой, 2000 г., и Щичко В.Ф. О китайской лексике. Изучение китайского языка.- 1998. № 3. Работа Горелова В.И. Стилистика современного китайского языка: учеб. пособие.- М.: Просвещение, 1979. В исследовании синтаксиса за основу была взята работа Синтаксические особенности публицистических текстов современного китайского языка (на материале передовых статей) // Языковые и культурные контакты различных народов. Материалы конференции.- Пенза, 1999.

1. Изобразительно-выразительные средства китайского языка

Это очень большая и более сложная по своим экспрессивным возможностям группа. В стилистике их называют тропами. Изобразительно выразительные средства языка связаны с переносным употреблением языковых единиц. Это один из широко распространенных стилистических приемов. При метафоризации происходит расширение смыслового объема слов, у них возникают добавочные, эмоционально- оценочные и экспрессивные значения. Тропы - лексические изобразительно выразительные средства, в которых слово или словосочетание употребляется в переносном значении. Суть тропов состоит в сопоставлении понятия, представленного в традиционном употреблении лексической единицы, и понятия, передаваемого этой же единицей в художественной речи при выполнении специальной стилистической функции. Важнейшими тропами являются:

·метафора (скрытое сравнение, осуществляемое путем применения названия одного предмета к другому и выявляющее таким образом какую-нибудь важную черту второго),

·антономазия (метафорическое применение имени собственного),

·метонимия (троп, основанный на ассоциации по смежности),

·синекдоха (замена одного названия другим по признаку

·количественного отношения),

·эпитет (лексико-синтаксический троп),

·ирония,

·олицетворение (перенесение свойств человека на отвлеченные понятия и неодушевленные предметы),

·аллегория (выражение отвлеченной идеи в развернутом художественном образе с развитием ситуации и сюжета),

·перифраза (замена названия предмета описательным оборотом),

·гипербола (заведомое преувеличение, повышающее экспрессивность высказывания),

·литота (нарочитое преуменьшение).

Китайский язык имеет широко разветвленную систему тропов. К числу основных изобразительно-выразительных средств китайского языка относятся:

иносказание, основанное на сравнении,

замена, основанная на заимствовании,

перемещение признака

уподобление человеку

преувеличение.

1.2 Метонимия. Олицетворение. Овеществление. Гипербола

Метонимия (от греч. metonymia- переименование)- способ переноса, основанный на смежности, связи предметов во времени и пространстве, троп, представляющий собой перенос названия с одного понятия на другое. Метонимия- это троп, который основывается на переносе значения с одного предмета на другой на основе объективных реальных отношений и связей между предметами внешнего мира. - Лиса как животное (имя), «лиса» как хитрый человек (метафора), лиса как мех (метонимия). Метафора- фигура сходства, метонимия- фигура смежности. Метонимия основана на полисемии второстепенном значениях слов. В стилистике выделяют 2 типа метонимии: синекдоху и антономазию. Синекдоха- это такой тип метонимии, когда имя части употребляется для обозначения целого. Клички, прозвища чаще всего строятся на основе синекдохи. Метонимия менее экспрессивна, чем метафора. Антономазия имя собственное переходит в имя нарицательное. Название машин и оружия, употребление имен героев легенд и мифов как нарицательных. В китайской стилистике называют случаи, когда имя предмета не называется прямо, а вместо него называется другое имя, часто некоторые особые черты предмета заменяют название самого предмета. Например, прозвища, принятые среди друзей- - Толстячок. Эпитет- отмечает субъективную, индивидуальную характеристику предмета, лица, события, факта, действия, процесса. Эпитет- это стилистический термин, он шире прилагательного. Эпитет действительно выражается как прилагательным, так и другими частями речи, фразами, законченными предложениями. Отдельно выделяют метафорический эпитет Конвенциональные эпитеты (традиционные)- пришли из фольклора, живут в языке как к клише. Также в китайском языке широко представлены так называемые устойчивые эпитеты. Эпитеты, постоянно употребляясь с одним и тем же определяемым словом, образуют с последним неразложимые единства: - веселые каникулы.

Сущность приемов олицетворение и овеществление заключается в том, чтонеодушевленным предметам и явлениям приписывают свойства иособенности, действия и поступки, мысли и чувства присущие человеку.Олицетворять, значить наделять предметы и явления человеческимисвойствами. Этот прием позволяет углубить впечатление, усилитьхудожественное воздействие речи.

Для олицетворения и овеществления используется несколько устойчивых способов:

Употребление глаголов, которые обычно используются только с одушевленными или только с неодушевленными предметами в противоположной категории. Некоторые глаголы могут выражать только человеческие поступки или действия, и не могут относиться к животным или неодушевленным предметам, соответственно есть глаголы, которые не могут выражать человеческие действия, а описывают действия животных или неодушевленных предметов. Если же мы используем такого рода глаголы в несвойственной им роли, то производим либо олицетворение, либо овеществление.

(Кленовые листья стесняются осеннего ветра)?

Использование прилагательных, которые обычно используются только с одушевленными или только с неодушевленными предметами в противоположной категории. Некоторые прилагательные могут выражать только человеческие качества и характеристики, и не могут относиться к животным или неодушевленным предметам, кроме того есть ряд прилагательных, которые характеризуют только одушевленные существительные. Если использовать такие прилагательные для характеристики животных или неодушевленных предметов, то произойдет олицетворение.

Использование сравнения. Иногда, несмотря на использование «одушевленных» глаголов или прилагательных, при описании неодушевленных предметов, все же прямо не говорится, что это животное или вещь сделало таким образом или ему присущи таких- то качества, а добавляется «кажется», «похоже» оно сделало таким образом или обладает таким качеством. Это совместное использование сравнения и олицетворения.

Обращение к неодушевленным предметам. Еще одним способом олицетворения является обращение к или разговор с неодушевленным предметом, животным или местом, как если бы это бы ваш собеседник. Таким образом, создается ощущение близости, родства. Этот прием особенно часто используется в поэзии.

Главная цель этого стилистического приема- создание определенной атмосферы. Самое главное при олицетворении создать у читателя живое впечатление. Олицетворение и овеществление- это художественный прием, поэтому он достаточно редко используется в разговорной речи (в отличие от метафоры).

Преувеличение или гипербола- это тоже художественный прием, допускающий и даже предполагающий сознательный, намеренный отход от фактов. Отражает действительность в преувеличенном, гипертрофированном виде. Используется для усиления воздействия на читателя. Гипербола- художественное преувеличение. Гипербола допускает и даже предполагает сознательный, намеренный отход от фактов. Прибегая к гиперболе, естественно, не нужно строго придерживаться реальных обстоятельств. Гипербола отражает действительность в преувеличенном, гипертрофированном виде. Например:

(У него глаза на макушке, даже невозможно посмотреть ему прямо в глаза. Лаоли высокий и худой, как антенна).

Все эти преувеличения призваны усилить выразительность речи. Гипербола может быть выражена метафорически, метонимически, тогда говорят о гиперболизированной метафоре, метонимии, сравнении. Слушающий или читающий должен понимать, что в случае преувеличения не следует понимать буквально, а воспринимать гиперболу как выразительное средство стилистического украшения речи. Например:

2. Фразеология китайского языка

Фразеология - это раздел науки о языке, изучающий устойчивые сочетания слов различного типа. Как и слово, фразеологическая единица (ФЕ) может быть однозначной и многозначной, может вступать в омонимические, синонимические, антонимические парадигмы. Фразеологизм является сложной междисциплинарной единицей, в форме и значении которой взаимодействуют единицы разных уровней: фонетического, лексического, словообразовательного, семантического, грамматического и стилистического. Объектом изучения фразеологии являются фразеологические обороты, т.е. устойчивые сочетания слов, воспроизводимые в таком виде, в каком они закрепились в языке, какими их удерживает наша память. Во фразеологии изучаются как устойчивые сочетания слов, семантически эквивалентные слову, так и устойчивые сочетания слов, в семантическом и структурном отношении представляющие собой предложения, т.е. все воспроизводимые единицы без исключения. Отношение тех или иных образований к фразеологическим явлениям или, напротив, выведение их за пределы фразеологических оборотов обусловливается не тем, номинативные это единицы или коммуникативные, а тем, извлекаются ли они из памяти целиком или творятся в процессе общения. Основная задача, которая стоит перед фразеологией, - познание фразеологической системы языка в ее настоящем и истории, в ее связях и взаимоотношениях с лексикой и словообразованием, с одной стороны, и грамматикой - с другой. Так как фразеология, как языковое явление, представляет собой не простую сумму фразеологических оборотов, а определенную систему соотносительных и взаимосвязанных со словами и друг другом единиц, то в соответствующем разделе науки о языке фразеологические обороты должны изучаться с самых различных сторон. В настоящее время лучше всего они изучены с точки зрения их семантической слитности и стилистического использования в художественной и общественно-публицистической литературе. Однако, не менее важным является изучение фразеологических оборотов и в других аспектах, а именно, с точки зрения специфических свойств в ряду других значимых единиц языка, лексического состава, структуры, значения, морфологических свойств составных частей, происхождения, сферы употребления и экспрессивно- стилистической окраски, а также в сопоставительном и сравнительно- историческом планах.

Фразеологическим оборотом, или фразеологизмом, или ФЕ (так как в это понятие входят слова, словосочетания и предложения) называются семантически неделимые, устойчивые сочетания, которым свойственно постоянство особого целостного значения, компонентного состава, и они закреплены в памяти говорящего. Фразеологический оборот представляет собой довольно сложное и противоречивое единство. Будучи раздельнооформленным образованием, он наделен целостным значением. Одни свойства сближают фразеологизм со словосочетанием, другие - со словом. На почве несоответствия между содержанием и способом выражения фразеологического оборота возникает немало переходных, промежуточных явлений. Фразеологизмы имеют ряд характерных особенностей, отличающих их как от простых слов, так и от словосочетаний. Фразеологизм характеризует постоянство состава, непроницаемость структуры, закрепленный порядок слов, воспроизводимость, семантическая неделимость (целостное значение). Слова, составляющие фразеологизм, соединяясь вместе и сохраняя форму словосочетания, теряют свое индивидуальное лексическое значение, образуют новое смысловое целое, которое по семантики может приравниваться к отдельному слову или к целому выражению. Фразеологизмы закрепляются в языке в результате частой и длительной, иногда многовековой практики употребления. Они возникают и развиваются в языке путем переосмысления конкретных словосочетаний, источниками также могут быть памятники литературы. Для китайского языка характерно богатство фразеологического фона (из вэньяня и современного китайского языка). Фразеологизмы китайского языка- это наследие прошлого, где как нигде выражен национальный компонент. Здесь часто запечатлены такие китайские реалии, как яшма, нефрит, дракон, известные китайские герои. Конечно, существуют и нейтральные фразеологизмы, именно их можно использовать при переводе иностранной литературы. Фразеология китайского языка широко представлена во всех речевых стилях и особенно в литературно-художественной речи. Многие фразеологизмы появились очень давно, в глубокой древности, и дошли до нас, сохранив свою форму. Другие возникли недавно. И те, и другие приняты обществом, всем знакомы и широко употребляются. С точки зрения стилистики ФЕ китайского языка подразделяются на собственно выразительные и изобразительно-выразительные.

2.1 Выразительные средства

китайский язык эмоциональный выразительность

Собственно выразительные средства не связаны с переносным (метафорическим) употреблением, но они обладают эмоционально- оценочными и экспрессивными значениями и оттенками. Эти средства широко используются не только в литературно-художественной речи, но также в публицистическом и разговорном стилях современного китайского языка. Они обогащают речь и делают ее более выразительной и красочной.

Невыразимо прекрасный

ерунда, вздор

Непреклонный, непоколебимый

Эти средства китайской фразеологии ярче, выразительнее, они создают зрительные образы. Они употребляются фигурально, метафорически, содержат живописную характеристику предмета. К изобразительно выразительным средствам относятся: так называемые готовые выражения, народные изречения (пословицы и поговорки), речения с усеченной концовкой (недоговорки, иносказания) и отточенные фразы (афоризмы, нравоучения): ? ? ? ? готовые выражения народные изречения речения с усеченной концовкой- ?афоризмы- ? - парадокс.

Самый распространенный тип фразеологизма в китайском языке - это устойчивое фразеологическое сочетание, чаще всего четырехсловное, построенное по нормам вэньяня, семантически единое, с обобщенно переносным значением, носящее экспрессивный характер и являющее членом предложения.

Важнейшее место в широко разветвленной системе занимают фразеологизмы, образованные по принципу параллельного соотношения частей (ЧПК- чэньюй параллельной конструкции). Численно они составляют примерно половину всего фонда фразеологизмов данного класса. По своему объему они представляют собой четырехморфемные образования. Они состоят из четырех иероглифов (слогов, морфем), каждая из которых обычно бывает словом. Морфема имеет параллельное расположение, причем параллелизм представлен разными типами: лексико-семантический (лексико- семантические соответствия), грамматический (аналогичная синтаксическая структура), фонетический (закономерные чередования тонов) и количественный (одинаковое количество слов).

В ЧПК широко представлены типы параллелизма:

параллелизм количественный- имеет одинаковое число слов.

параллелизм лексико-семантический- сходны по лексическому составу.

параллелизм грамматический- аналогичная синтаксическая структура.

параллелизм фонетический- закономерные чередования тонов. Количественно ЧПК представляют собой четырехсловную структуру, состоящую из односложных слов, в которой отсутствуют морфемные показатели, служебные слова, показатели синтаксических отношений. В этих условиях вся грамматическая нагрузка падает на порядок слов. Контактные слова в ЧПК связываются попарно, сохраняя внутри?? значение синтаксического сочетания слов. Таким образом ЧПК состоят из 2 двучленных звеньев.

Мимолетный, эфемерный (утром родиться, вечером умереть).

Лексический состав параллельной конструкции обычно характеризуется наличием синонимов и антонимов. Идентичность синтаксической структуры проявляется в одинаковом построении его частей. Соотносительные компоненты частей обычно относятся к одной и той же лексико-грамматической категории и находятся в одинаковой синтаксической зависимости.

на смену неудаче приходит удача (горькое иссякнет, сладкое придет)

Букв.: сидя в колодце глядеть на небо: Узость взгляда, ограниченный кругозор

Букв.: смотря на сливу утолять жажду: Обманывать самих себя.

Другую группу фразеологизмов данного класса образуют непараллельной конструкции. По морфемному составу они сходны с параллельной конструкции (четырехморфемные), но среди них встречаются и состоящие из 5-ти и более морфем. Для них характерна более свободная конструкция, они более разнообразны по своей синтаксической структуре и лексическому составу. В отличие от первой группы допускается использование служебных слов (союзы, частицы, отрицательные местоимения). Наиболее часто используется конструкция … (противительные отношения).

Букв.: не трудиться, но получать: Пользоваться плодами чужого труда

Букв.: колодезная вода не смешивается с речной водой: Невмешательство в чужие дела

3. Основы стилистического синтаксиса китайского языка

Китайский язык - изолирующий, ни одна из морфологических форм слова не сигнализирует о его синтаксических функциях и синтаксических связях. Для реализации синтаксических связей крайне важным являются порядок слов и служебные слова. Для китайского языка основным препятствием к построению европейской системы частей речи является неопределенность слова с точки зрения его частеречной принадлежности.

Морфологический критерий означает, что принадлежность слова к части речи можно опознать по характерным, явно выраженным признакам, чаще всего по аффиксации. В китайском языке подобное «опознание» возможно в очень редких случаях (??), но эти морфемы не имеют никакого отношения к словоизменению. Следовательно, морфологический критерий для определения частеречной принадлежности к китайскому языку неприменим.

Лексико-семантический критерий подразумевает, что принадлежность слова определяется на основе его смысла.

Последний и самый важный для китайского языка- синтаксический критерий. В позиции подлежащего или дополнения слово будет существительным, в позиции определения- прилагательным. Таким образом, часть речи для китайского слова- это всего лишь позиция, которую оно склонно или не склонно занимать.

Все ограничения, накладываемые на переходы, являются стилистическими, то есть диктуются существующей нормой, не более. Грамматических запретов на занятие позиции в китайском языке нет.

Китайское слово готово для занятия любой позиции и содержит в себе спектр таких потенций. Грубо говоря, китайское слово «склоняется по частям речи», попадая в «именной», «глагольный» и другие «падежи»; при этом, безусловно, не может идти речи о прямом тождестве с европейскими словоизменительными парадигмами (позиционная морфология). Если стилистическая норма запрещает тот или иной переход и при этом говорящий полагает возможным все-таки его произвести, то переход следует считать окказиональным, то есть «случайным». Результатирующая единица будет стилистически окрашенной, рассчитанной на комический эффект.

Нередко «неправильный» переход становится «нормированным» для просторечия. Например:

В переносном значении - очень, слишком или очень давно.

Это слишком давнее дело.

Просторечные переходы часто рассматриваются как ошибки, недопустимые в «правильной речи».

Стилистические ошибки: - надежда, чаяние; - надеяться.

Использование таких привычных для русского языка синтаксических категорий как подлежащее и сказуемое в китайском языке представляется непродуктивным, нужно опираться на такие понятия как «топик» (данное) и «комментарий» (новое) или «субъект» и «предикат». В китайском языке эти категории могут быть представлены одним словом, словосочетанием, предложением или даже группой предложений. Говоря о фиксированном порядке слов в китайском предложении, необходимо подчеркивать, что фиксированность эта имеет место только в рамках генерального правила: сначала следует субъект, затем предикат. Главным в грамматической структуре является предикат (субъект может быть свернут).

Основные синтаксические правила китайского языка.

Генеральная схема развертывания мысли на уровне предложения (актуальное членение: тема- рема). Кто, когда, где, с кем, для чего, как долго, с каким качеством (результатом) совершает какое действие с каким объектом.

В китайском языке определение всегда предшествует определяемому.

Все служебные слова занимают в предложении место перед предикатом (все компоненты, относящиеся к предикату).

Слова в китайском языке способны изменять свою принадлежность к той или иной части речи. Для того, чтобы изменить принадлежность любого слова к той или иной части речи, достаточно поместить его в другую синтаксическую позицию.

В зависимости от смыслового использования предложения, в связи с выражением его семантического содержания отдельные компоненты синтаксических структур оказываются подчеркнутыми, выделенными, становятся логическим центром высказывания. Смысловое подчеркивание структурных компонентов обычно сопровождается их эмоциональным выделением. Эмоционально- смысловое выделение компонентов синтаксической структуры называется эмфаза. Основным средством эмфазы в китайском языке служат интонация, инверсия, а также частицы (усилительные, ограничительные, фразовые).

Важным средством является такой прием передачи эмоциональной выразительности, как интонация.Стилистически значимым здесь является логическое ударение (интонационное выделение), которое придает тому или иному элементу бóльшую смысловую значимость и эмоциональную напряженность. Интонация является одним из эффективнейших средств эмоционального воздействия на читателя, средств придания отдельным словам и словосочетаниям особой эмфазы.

Одним из распространенных средств эмфазы является инверсия Выше уже было сказано, что в китайском языке фиксированный порядок слов: подлежащее- сказуемое- дополнение. Это широко распространенное синтаксическое построение, наиболее общая норма синтаксиса китайского языка. Вместе с тем китайский синтаксис допускает инверсию, различного рода перестановки компонентов, обуславливающие иной порядок слов в предложении. Инверсия может быть собственно грамматическим явлением, а также она может быть явлением грамматико- стилистическим. Нас прежде всего интересует инверсия, продиктованная стилистическими соображениями, создающая стилистический эффект. Инверсия как прием эмоционально-логического подчеркивания речевых компонентов иногда называется экспрессивной инверсией. Усилительные частицы также являются важным средством эмоционально-логического выделения структурных элементов предложения. Они увеличивают смысловую значимость слов, словосочетаний, они эмоционально окрашивают эти компоненты структуры предложения. В современном китайском языке употребляются следующие частицы:

Усилительные: , , даже, (даже и); ставятся перед выделяемым словом. , и то; ставятся перед сказуемым. … именно, (ведь) как раз; ставится перед выделяемым словом.

Ограничительные/выделительные: (), (), (), (), только лишь, всего лишь, всего-навсего; ставятся перед выделяемым словом; только, лишь, лишь только; ставятся перед сказуемым.

Рассмотрим несколько случаев эмфазы в китайском языке (чаще всего в художественной литературе и аффективной речи). Наиболее редким случаем и ярким примером является постановка подлежащего, выраженного местоимением, в позицию после глагольного сказуемого или стилистическая инверсия подлежащего. Например:

Видимо, уразумел ты?

Инверсия подлежащего с обращением используется наиболее часто. Это отклонение от грамматической нормы повышает смысловую роль подлежащего, усиливает эмоциональную напряженность высказывания. Реже встречаются эмфазы, не выраженные обращением. Например:

Очень красива эта одежда.

По правилам нормативного синтаксиса подлежащее может находиться только в препозиции к качественному сказуемому. Предложения, содержащие постпозицию подлежащего, всегда имеют эмоционально- оценочное значение, которое достигается интонацией и измененным порядком слов.

3.1 Синтаксические фигуры речи

Фигуры речизанимают важное место в системе средств стилистического синтаксиса китайского языка. Они используются в произведениях различных функциональных стилей, в различных жанрах литературы, как средство синтаксической выразительности. Основными фигурами речи в китайском языке являются: противопоставление, парное построение, последовательное построение (параллелизм), последовательное повторение, последовательное присоединение и последовательное наслоение. Фигуры речи:

) Противопоставление (антитеза)

) Последовательное наслоение

) Парное построение (разновидность параллелизма)

) Последовательное построение

) Последовательное повторение (повтор)

) Последовательное присоединение (подхват)

) Эллипс(ис) (опущение)

Опущение союзов, асиндетон, как разновидность эллипса, также часто встречается в разговорной речи. Он делает речь сжатой, семантически емкой, усиливает ее выразительность. Например:

Узнает он- я все равно не испугаюсь.

Все эти фигуры речи обогащают язык, делают его более выразительным и эмоционально насыщенным.

Заключение

В ходе работы была достигнута поставленная: изучены эмоционально-выразительные средства выделения структурных элементов предложения. Также были решены поставленные задачи:

) выявлены основные средства передачи эмоциональной выразительности

) исследованы литературные приемы и средства выразительности

) исследованы особенности функционирования выразительных средств в предложении и их роль в структуризации всего предложения.

В ходе исследования мы пришли к следующим выводам:

стилистика имеет большое значение и для практического овладения китайским языком

речевое поведение говорящего или пишущего определяется тем, в каких условиях протекает и для каких целей осуществляется общение. В зависимости от этого и производится отбор языковых средств.

успех коммуникации напрямую зависит от правильного отбора средств языка.

Список использованной литературы

1. Горелов В.И. Стилистика современного китайского языка: учеб. пособие.- М.: Просвещение, 1979.

Лексические заимствования в публицистическом стиле современного китайского языка // Развитие средств массовой коммуникации и проблемы культуры: Материалы научной конференции.- М.: Изд. Нового гуманитарного Университета Натальи Нестеровой, 2000.

Синтаксические особенности публицистических текстов современного китайского языка (на материале передовых статей) // Языковые и культурные контакты различных народов. Материалы конференции.- Пенза, 1999.

Щичко В.Ф. О китайской лексике. Изучение китайского языка.- 1998. № 3.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Цзинь Тхао 1996

Цзинь Тхао

кандидат филологических наук, ДОГУ

ВЫБОР ИСХОДНОГО ПРИНЦИПА РАССМОТРЕНИЯ СИНТАКСИСА СОВРЕМЕННОГО КИТАЙСКОГО ЯЗЫКА

Китайский язык - древнейший язык мира, но тем не менее ряд фундаментальных вопросов его грамматики остается спорным, что обосновано выдвигает требование «создать новую систему грамматики, соответствующую реальным языковым факторам, которая должна существенно отличаться от прежней»1. Под «прежней» понимается та система грамматики, которая была изложена Ли Цзиньси в «Новой грамматике национального языка»2 и которую было принято считать традиционной, а также и те многочисленные варианты, проекты, которые основаны на коррекции традиционной системы.

Прежде всего рассмотрим причины этой вынужденной коррекции. Нельзя не обратить внимание на тот факт, что в традиционной грамматике имеет место наибольшее сходство с системой грамматики европейских языков. Эта система основана, прежде всего, не на реальных особенностях китайского языка, а на общепринятых в европейских языках грамматических понятиях. В следствии этой исходной неадекватности принципа анализа и самого анализируемого материала и возникает необходимость в коррекции данной системы, что является, в сущности, лишь вынужденной попыткой их приспособления к реальностям китайского языка.

Перед рассмотрением результатов этой коррекции имеет смысл отметить, что в области исследования грамматики китайского языка синтаксис всегда занимал и занимает существенно более значительное место по сравнению с морфологией. Попытки коррекции грамматики китайского языка относятся прежде всего к синтаксису, а в морфологии они ограничиваются, главным образом, соотнесённостью некоторых служебных слов к одной или другой части речи и весьма зависимы от рассмотрения синтаксических структур в целом.

Каковы же некоторые результаты коррекции в области синтаксиса? На исследования в области синтаксиса в последние годы оказывает большое влияние концепция об иерархическом характере синтаксической структуры, выдвинутая в своё время Люй Шусян. На базе этой концепции появился, так называемый, «анализ по непосредственным составляющим членам» предложения. Его сущность заключается

в том, что предложение прежде всего делится на две части - подле-жащную и сказуемостную части, затем деление производится отдельно в каждой из частей на своём уровне. Однако толкование синтаксических структур на основе такого анализа у разных исследователей отличается друг от друга. У одних этот анализ превратился в способ поиска подлежащего и сказуемого, которые понимаются как центральные слова в двух частях, а далее определяются отдельно в каждой части и другие члены - определение, обстоятельство, вплоть до отдельного слова. Фактически такое толкование ничем не отличается от определения членов предложения в традиционной грамматике3.

Другие исследователи, учитывая, что во многих случаях обе основные части предложения, чаще всего сказуемостная, являются семантически неразличимым целым, настаивают на том, что дальнейшее их деление производить нельзя; синтаксические отношения между двумя частями можно описать в рамках синтаксических конструкций, существующих внутри словосочетаний4. Такое толкование ещё менее приемлемо, поскольку синтаксическое образование словосочетания далеко не в состоянии в полной мере отразить намного более сложную синтаксическую структуру.

Принятое в более широком кругу исследователей толкование является в своём роде компромиссом между вышеизложенными двумя позициями. Главное его содержание заключается в том, что члены предложения разделяются на первостепенные - подлежащее и сказуемое, иногда сюда ещё включается и прямое дополнение, но число таких предложений весьма ограничено, и второстепенные - определение, обстоятельство, комплемент (у русских китаеведов комплемент рассматривается как обстоятельство на постпозиции глагола). В то же время при таком определении членов предложения не исключается, что подлежащая или сказуемостная части во многих случаях не подлежат дальнейшему разделению, а являются синтаксически одним целым (иногда это целое выражается также предикативной конструкцией)5"7.

По сравнению с традиционной системой наиболее существенные результаты корректировки заключаются, по мнению автора настоящей статьи, главным образом, в расширении ряда понятий:

1. Подлежащее. Если раньше подлежащее априорно принима лось как субъект действия, то теперь под ним понимается то, о чём идёт речь, и, таким образом, понятие «подлежащее» сближается с понятием «тема». Таким образом, подлежащее представляет собой широкий круг субъективных комплексов, выражаемых разными мор-фолого-синтаксическими способами, которые имеют самые разные семантические содержания, обозначающие субъект и объект действия, время и место нахождения, а также и некие факты - происшедшие или предполагаемые.

2. Сказуемое. Вместе с расширением понятия «подлежащее», понятие «сказуемое» также сближается с понятием «рема». Иными словами, только в очень немногих предложениях сказуемое может

быть отдельным глаголом или прилагательным, которые

непосредственно связаны с подлежащим и вместе с ним образуют структурную основу предложения. Гораздо более распространённым является иной случай - когда сказуемое представляется относительно самостоятельным синтаксическим целым и его отношение с подлежащим является чисто семантическим - сказуемое описывает, изъясняет или оценивает подлежащее.

3. Члены предложения. Если в традиционной грамматике члены предложения принимались как исходные единицы образования предложения - слова, то теперь члены предложения представляют собой гораздо более крупные единицы - от словосочетания до предикативных конструкций.

Из рассмотрения вышепредставленных корректировок видно, что хотя главные термины синтаксиса остались прежними, но их содержание уже качественно отличается от исходного, взятого из синтаксиса европейских языков. Тем не менее рассмотрение синтаксиса в целом по-прежнему сковано формально-структурным подходом, предполагающим непременное образование предложения моделью «подлежащее-сказуемое». При этом игнорируется тот факт, что эта модель является не реальностью, присущей китайскому языку, а только «импортной» закономерностью, привнесённой для образования предложений на европейских языках.

Безусловно, система грамматики после корректировок стала более способной к отражению реальностей китайского языка, но прежний, принципиально неизменный формально-структурный подход к модели образования предложения не позволяет ликвидировать вы-шеотмеченную неадекватность принципа анализа и анализируемого материала, что и является главной причиной внутрисистемных противоречий и отсутствия единых категорий при анализе структур предложений. Выход из этого положения, по мнению автора настоящей статьи, может быть найден не на пути дальнейших коррекций, а только при фундаментальном изменении самого принципа рассмотрения синтаксиса в целом.

В последнее время ряд исследователей делают попытки поиска в этом направлении среди которых наиболее влиятельной, видимо, является работа Шэнь Сяолун8. В его работе принцип расмотрения синтаксической структуры предложения является функцией высказывания и в соответствии с этим принципом предложения разделяются на три главных класса:

1. Глагольные предложения. Главной функцией глагольного пред ложения является изложение действия субъекта. Структурная конст рукция его такова: субъект действия + глагольные комплексы.

2. Именные предложения. Главной функцией такого предложе ния является оценивание предмета, лица, также явления и события.-Структурная конструкция его такова: тематические комплексы + оце нивающие комплексы. Именным называется такое предложение по

той причине, что составляющие предложение отрезки речи, несмотря на то, что участвуют ли глаголы в их конструкции или же нет, носят субстантивный характер.

3. Предложение соотношения. Главной функцией такого предложения является выяснение соотношения между явлениями или событиями.

Кроме вышеуказанных трёх классов предложений были выделены также и собственно описательные, собственно изъяснительные, предложения наличия, предложения повелительные и предложения сообщения.

Самое главное достоинство этой системы заключается в том, что она основана на принципиально новом подходе к рассмотрению синтаксиса китайского языка - функционально-семантическом, который по сравнению с формально-структурным, по мнению автора настоящей статьи, в большей степени отвечает реальностям китайского языка. Попытаемся обосновать этот вывод путём выявления следующих главных специфических черт образования предложения в европейских и китайском языках.

1. Конструирующие модели. Для европейских языков характерно то, что для образования предложения необходимо наличие некоего конструирующего «ядра», функцию которого реально выполняет глагол-сказуемое. Между подлежащим и глаголом-сказуемым имеется прямая формально-семантическая связь, а другие слова-члены предложения организуются формальным путём вокруг подлежащего либо сказуемого, в результате чего предложение имеет определённый структурный предел, определяемый доступной сферой влияния глагола. Синтаксический анализ предложения прежде всего сталкивается с этой строго формальной организацией структуры. При такой предпосылке определение формально-структурной модели «подлежащее-сказуемое», как основы образования предложения, естественно, является закономерным.

В китайском языке чаще всего трудно найти в предложении какие-либо слова в качестве конструирующего центра синтаксической структуры в целом. Если отдельный глагол и имеет функцию конструирующего центра, то она проявляется лишь в том, что вступая в соотношения с другими словами он образует некий отрезок речи, как непосредственно составляющая часть предложения, но отдельно между самим глаголом и подлежащим прямая формально-синтаксическая связь отсутствует. В целом предложение представляет собой линейную цепочку нескольких групп слов (отрезков речи), обладающих относительно самостоятельным семантическим содержанием.

Рассмотрим несколько примеров:

(На главной

дороге не было снега, поэтому было легче идти и можно было шагать смело.)

ШШИ., # ■£#»,

(Её муж - молодой инженер, который имеет хорошие перспективы; у него привлекательная внешность, хорошие манеры, гостей принимает приветливо и тактично.)

з. №&а> т#*#., **ла*л.

(Он такой человек, который не сдерживает своих обещаний и в делах весьма ненадёжен.)

(Если бы ты об этом даже не заговорил, мне всё равно было бы всё понятно)

С точки зрения традиционной грамматики все эти предложения относятся к сложным предложениям на том основании, что в каждом простом предложении имеются непременно только одно подлежащее и одно сказуемое. На самом же деле, опорой синтаксической структуры этих предложений является не сказуемое (глагол или прилагательное), а определённая тема. Последующие отрезки речи, вступая в семантическое соотношение с темой, представляют собой развёрнутые с разных углов зрения описания, изъяснения и оценивания этой темы. Соединение этих отдельных отрезков речи так же основано на семантическом соотношении и формальные признаки отражения этих соотношений вовсе не обязательны.

Итак, структура предложения в китайском языке не представляет собой строгую формальную организацию и её конструирующие модели не предусматривают, что основой образования предложений непременно является «одно подлежащее - одно сказуемое». Образование предложения опирается на семантическую соотнесенность отдельных его частей. Поэтому исходный подход к рассмотрению синтаксиса предложения не может быть формальным, а должен с самого начала учитывать семантические соотношения внутри предложения.

2. Вопрос трансформации. В европейских предложениях часто встречается трансформация тех иди иных членов предложения. Эта трансформация обусловлена тем, что образованию предложения в реальном речевом произведении непременно сопутствует определенная цель коммуникации. При трансформации достигается перемещение коммуникативного центра, но синтаксическая структура и грамматическое соотношение между членами предложения остаются неизменными, т.е. для языков, чья система грамматики порождается на формальной основе, синтаксическая структура предложения и его коммуникативная функция являются двумя относительно самостоя-

тельными понятиями, функция высказывания никак не влияет на строгую формальную структуру предложения.

В китайском языке ситуация совсем иная. «Перемещение» позиций отдельных частей речи предложения в китайском языке качественно отличается от трансформации в европейских языках. Рассмотрим эту специфику китайского языка на следующих примерах:

(Об этом давно знаю.) (Я давно знаю об этом.)

(Эта книга мне неинтересна) (Я не интересуюсь этой книгой)

(На этом листе бумаги я могу (Я пишу иероглифы на этом лис-

написать иероглифы.) те бумаги)

Сравнивая эти предложения слева и справа мы можем заметить: во-первых, они отличаются друг от друга не только по целям коммуникации, но и по синтаксическим соотношениям между отдельными частями предложения. После перемещения на начальную позицию предложения

отрываются от синтаксической связи с глаголамии. Они имеют семантическое соотношение лишь с последующими отрезками речи в целом и становятся предметами изьяснения и оценивания. А со своей стороны следующие за ними отрезки речи с глаголами теряют глагольный характер и становятся субстантивными комплексами. Во-вторых, при таком «перемещении» меняется не только коммуникативная функция предложения, но и его содержание, что особенно явно видно из третьего примера.

Итак, в китайском языке в связи с отсутствием строгой формальной структурной организации предложения между коммуникативной функцией высказывания и его синтаксической структурой имеется гораздо более тесная связь: при изменении коммуникативной функции требуется также и изменение синтаксической структуры в целом.Иными словами, определённая синтаксическая структура служит определенной коммуникативной цели предложения. В связи с этим фактор коммуникативной функции должен быть основной опорой исследования синтаксиса китайского языка.

Естественно, рассматриваемая концепция еще не совершенна и главные её недостатки,по мнению автора статьи, заключаются в следующем:

1. Концепция преимущественно отражает синтаксическую структуру в целом, но вопрос о том, каковы синтаксические структуры внутри составляющих частей - отрезков речи, остаётся открытым.

2. Нельзя однозначно определить функцию именного предложения, как функцию оценивания, поскольку субъективному оцениванию непременно сопутствует описание и изъяснение. Поэтому нет необходимости различать именное предложение от собственно описательного и изъяснительного.

Однако отмеченные недостатки этой концепции не только не подвергают сомнению её ценность для установления исходного принципа рассмотрения синтаксиса китайского языка, но и дают новый импульс дальнейшим исследованиям в этом направлении.

Новая система грамматики современного китайского языка только начала свой путь к созданию и совершенствованию. Но даже сейчас можно с уверенностью сказать, что освобождаясь от противоречий между традиционным подходом к анализу и анализируемым материалом, новый фундаментальный принцип, соответствующий реальностям китайского языка, будет способствовать созданию новой системы грамматики и поможет восприятию, изучению и овладению этим прекрасным, богатейшим и оригинальным языком.

ЛИТЕРАТУРА

1 Чжан Чжигун. Гуаньюй Ханьюй юйфатиси дэ фэнци вэньти // Юйянь цзяосюе юй яньцзю. 1980.N1.

2 Ли Цзиньси. Синь чжу гоюй вэньфа. Шанхай. 1957.

3 У Цзинцунь, Хоу Сюечао. Сяньдай Ханьюй цзюйфа фэньси.Пекин. 1988.

4 Сунь Лянмин. Ханьюй цзюйфа фэньси вэньти // Юйянь цзяосюе юй яньцзюй. 1983. N3.

5 Лу Цзяныиинь. Ханьюй цзюйфа фэньси дэ шаньбянь// Чжунго юйвэнь. 1992.N6.

6 Шутова Е.И. Синтаксис современного китайского языка. М., 1991.

7 Чжан Цзин. Югуань цзюйцзы чэнфэн дэ цзигэ вэньти // Юйянь цзяосюе юй яньцзюй. 1981.N3.

8 Шэнь Сяолун. Чжунго цзюйсин вэньхуа. Чанчунь. 1991.

The Choice of the Basic Principle of Syntactic Analysis of Modern Chinese

In this paper the author investigated the main system principle of traditional Chinese grammar, reasons of a forced correction and results of this correction. The principal difference between Chinese and European syntax was analyzed. The author offered possible approaches to selection of initial principle of creation of the new system of Chinese syntax which reflected real language factors to a greater degree.

ВОПРОСЫ ЯЗЫКОЗНАНИЯ

© 2010 г. В.С. ПАНФИЛОВ КОММУНИКАТИВНЫЙ СИНТАКСИС КИТАЙСКОГО ЯЗЫКА

Не будем торопиться с ответом, ведь когда целью является ответить, а не победить на беговой дорожке, выигрывает не расторопность, а правильность.

С. Кьеркегор. Философские крохи

Статья посвящена вопросу темо-рематической организации высказываний китайского языка. После уточнения понятий «тема» и «рема» следует классификация основных коммуникативных типов, а также выясняется соотношение синтаксических и коммуникативных ролей в простом предложении. Полученные результаты используются при рассмотрении коммуникативных возможностей включающих и сложных предложений.

ОБЩИЕ ЗАМЕЧАНИЯ

Различаясь по характеру своих задач, структурный и коммуникативный синтаксис вместе с тем имеют некоторые «точки пересечения», поэтому представляется целесообразным предварить наше исследование хотя бы фрагментарным изложением основных понятий структурного синтаксиса, имея в виду, что более подробные сведения и развернутую аргументацию читатель может получить в нашей работе [Панфилов 1993].

Предложение есть иерархически организованная структура, предназначенная для передачи некоторого мыслительного содержания. Определение предложения как структуры означает, что оно понимается в качестве абстрактной единицы языка, схемы (модели) синтаксических отношений, которая может быть представлена в виде формализованной записи. Иерархичность организации предполагает, что в предложении имеется абсолютно господствующий элемент, синтаксическая доминанта, которую условимся называть сказуемым. Сказуемое - это вершина предложения, в грамматическом плане характеризующаяся категорией утверждения / отрицания и обозначающая признак в самом широком смысле слова. Сказуемое - это, строго говоря, не член предложения, но минимальное предложение или, что то же самое, репрезентант всего предложения [Ревзин 1977: 186].

Член предложения представляет собой категорию функциональную, это элемент предложения, имеющий синтаксическую связь либо со сказуемым, либо с предложением в целом. Материально член предложения может быть выражен отдельным словом, словосочетанием и даже предложением, поэтому, когда говорят, что член предложения синтаксически неделим, то имеют в виду целостность его позиции в иерархической организации предложения, а вовсе не невозможность охарактеризовать синтаксически компоненты члена предложения при его сложном материальном составе.

Речевую реализацию предложения будем называть высказыванием. Поскольку, однако, этим термином может быть обозначена любая речевая единица, подчеркнем еще раз, что данная работа имеет в виду только такие высказывания, структурным инвариантом которых является модель предложения. Таким образом, предложение, реализованное в речи, - это синтаксическая схема, получившая конкретное лексическое наполнение, упорядоченная линейно, произносимая с определенной интонацией, употребляющаяся

в определенном контексте и обладающая соответствующим этому контексту актуальным членением.

Реализацию предложения в речи, его превращение в высказывание будем называть актуализацией. Под актуализацией в современной лингвистике понимают «соотнесение потенциального (виртуального) знака с действительностью, состоящее в приспособлении виртуальных элементов языка к требованиям данной речевой ситуации посредством актуализаторов» [Ахманова 1966: 37]. Это определение приложимо не только к знаку, но и к синтаксической модели.

Применительно к лексике актуализация состоит в переводе лексической единицы из словаря в текст, в связи с чем лексическая единица может приобретать некоторые семантические характеристики, которых она лишена в словаре. Такие семантические характеристики, налагающиеся на лексические и синтаксические значения, будем называть коммуникативными, например: детерминированность (весьма удачное определение этого понятия представлено в [Ревзин 1973: 130]), референтность, определенность / неопределенность, финитность. Представленный в словаре лексический материал можно, несколько упрощая реальное положение вещей, подразделить на слова, требующие актуализации при включении в текст (имена и предикативы), и слова, выступающие в качестве актуализаторов. Например, А.А. Драгунов характеризовал актуализирующую роль наречий как превращение сказуемого неполной предикации в сказуемое полной предикации [Драгунов 1952: 206].

Условимся различать нулевую и ненулевую ступени актуализации. Первая соответствует нереферентному употреблению понятия, будь то понятие предмета или признака, вторая, ненулевая ступень - референтному употреблению. Для слов предметной семантики нулевая ступень актуализации имеет место при обозначении класса предметов, в чем и состоит внеконтекстное, словарное значение таких слов (mao shi dóngwu «Кошка - животное»), тогда как ненулевая ступень актуализации сводится, в сущности, к выделению предмета из класса подобных, что осуществляетсяпри помощи «определений» в самом широком смысле слова: shlzi shi gaoguide dongwu (10: 42)1 «Лев - благородное

1 Источники примеров:

1. Ba JIn wénji. Béijing, 1958 (римская цифра - том).

2. Cáo Yú jubén xuán. Béijing, 1954.

3. Gao Enguó и др. Dúmu huaju ji. Shanghai, 1964.

4. Hanyü jiáoké shü (shang) Béijing, 1958.

5. Huáng Shang. Guóqude zújl Béijing, 1984.

6. JInwén guanzhi. Shang JInlín zhübian. ShanxI jiaoyu chübánshé, 1998.

7. Láo Shé. Láo Zhangde zhéxué. Dalián, 1944.

8. Láo Shé duánpian xiáoshuoxuán. Béijing,1957.

9. Li Erzhóng. Cuiying. Béijing, 1964.

10. Li Róng. Béijing kouyü yüfá. Béijing, 1954.

11. Lü Shúxiang. Yüfá xuéxí. Béijing, 1954.

12. Máo Dun quánji. Béijing, 1984.

13. Méng Qian, Sü Rú. Lu tiáotiáo. Béijing, 1985.

14. Péng Ruigao. Nürménde zhuIqiú. Hénán rénmín chübánshé, 1985.

15. Píng DéyIng. Shan Júhua (xia juán). Béijing, 1991.

16. Quánguó xiáoshuo jiánghuó jiángluó xuán daibiáo zuó jí pIpíng. Zhongpianjuán shang. Chángsha, 1995.

17. Quánguó xiáoshuo jiánghuó jiángluó xuán daibiáo zuó jí pIpíng. Zhongpianjuán xia. Chángsha, 1995.

18. Sha YéxIn. Sha YéxIn juzuó xuán. Nánjing, 1986.

19. Shí Nián. Duánpian xiaoshuo jikan. Béijing, 1985.

20. Wáng Wénshí. FengxuézhI yé. Béijing, 1959.

21. Xiandai Hanyü chángyóng cíyü lijié. Shangcé. Béijing yüyán xuéyuan, 1982.

22. Yán Chúndé, Li RunxIn. Zhongguó xIn wénxué zuópin xuán. Di san cé. Béijing, 1980.

23. Zhang Zhigong. Hanyü yüfá chángzhI. Béijing, 1954.

24. Zhéng Yidé и др. Hanyü yüfa nándián shiyí. Béijing, 1992.

25. Zhao Shuili xuánji. Béijing, 1958.

3 Вопросы языкознания, № 2

животное»; yuètaishang zhànle xûduo rén (1, II: 196) «На перроне стоит много людей»; nàbian pàolai yïge rén (23: 102) «Оттуда подбежал один человек». Для слов признаковой семантики нулевая ступень актуализации сводится к отсутствию финитности, т. е. к обозначению признака вне временных и количественных характеристик, что типично при констатации общих истин вроде diqiû wéirào tàiyang zhuàn «Земля вращается вокруг Солнца» ; ненулевая ступень предполагает характеристику признака по интенсивности (наречия степени при прилагательных), его «количественную» оценку (счетные комплексы при глаголах), пространственно-временную локализацию: nï zhèrén zhën dû (12, III: 87) «Ты уж очень жесток»; ta jiàole ta yïshëng (1, I: 145) «Он окликнул ее» (один раз); wô zài zhège dîfang zhànle xujiu (1, I: 269) «Я долго простоял в этом месте».

Применительно к синтаксической модели тоже можно говорить о нулевой и ненулевой ступени актуализации. В первом случае для реализации модели в качестве высказывания достаточно простой замены абстрактных символов соответствующими лексемами, например: S1VS2 ^ ta xué Zhongwén «Он учит китайский язык». Во втором случае простой замены абстрактных символов конкретными лексемами оказывается недостаточно, поскольку необходимо передать еще и сопутствующие данной реализации коммуникативные значения, эксплицитным выражением которых и являются актуализаторы. В нижеследующих примерах выделены отрезки, опущение которых ведет к тому, что высказывание утрачивает законченность: ta xiéle liângfeng xin «Он написал два письма», ménkôu zhànzhe jige rén «У ворот стоит несколько человек», ta hën bù gaoxingde qùle xuéxiào «Она с большим неудовольствием отправилась в школу», ta shangxïnde kùqïlai «Она горестно заплакала» .

При речевой реализации модели предложения используются не только актуализаторы лексики, но и актуализаторы, обслуживающие высказывание в целом. К их числу относятся, например, конечные частицы, актуализирующая роль которых возрастает пропорционально той «деформации», которой подвергается модель предложения в процессе актуализации. Приводимые ниже примеры звучат неестественно, и этот недостаток может быть исправлен, если в конце каждого из них употребить частицу ne: dàjia kuazhe nï «Все хвалят тебя»; ta zhèng xiézhe xin «Он как раз пишет письмо»; ta zhèng huàzhe «Он как раз рисует» .

Одной из сторон актуализации является линейное упорядочивание элементов высказывания, организация определенного порядка слов. Основная проблема, которая здесь возникает, - это разграничение исходного и производного словорасположения. Признаком исходного порядка слов является возможность нулевой ступени актуализа-

26. Zhongguo xïn wénxué zuopïn xuàn. Disi cè. Béijing, 1980.

27. Zhongguo xïn wénxué zuopïn xuàn. Diwû cè. Béijing, 1980.

28. Zhonghua rénmin gongheguo wûshi nian wénxué mingzuo wénkù. Duànpian xiàoshuo juàn (shàng). Béijing, 1999.

29. Zhonghua rénmin gongheguo wûshf nian wénxué mingzuo wénkù. Duànpian xiàoshuo juàn (xià). Béijing, 1999.

30. Zhonghua rénmin gongheguo wûshf nian wénxué mingzuo wénkù. Sànwén zawén juàn. Béijing, 1999.

31. Zhonghua rénmin gongheguo wûshf nian wénxué mingzuo wénkù. Ertong wénxué juàn. Béijing, 1999.

32. Zhonghua sànwén zhencang bén. Yû Qiuyû juàn. Béijing, 1999.

33. Zhonghua sànwén zhencang bén. Yangshuo juàn. Béijing, 1998.

34. Zhonghua sànwén zhencang bén. Qin Mù juàn. Béijing, 1998.

35. Zhongpian xiàoshuo xuàn. Diyï ji. Béi

Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст . Статьи высылаются в формате

МОСКАЛЬСКАЯ О.И. - 2008 г.

«ИНТЕРАКТИВНОСТЬ СИНТАКСИЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ РЕЧИ (НА МАТЕРИАЛЕ СОВРЕМЕННОГО КИТАЙСКОГО ЯЗЫКА) ...»

-- [ Страница 1 ] --

Федеральное государственное казенное военное образовательное учреждение

высшего профессионального образования «Военный университет»

Министерства обороны Российской Федерации

на правах рукописи

ХАБАРОВ Артем Александрович

ИНТЕРАКТИВНОСТЬ СИНТАКСИЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ РЕЧИ

(НА МАТЕРИАЛЕ СОВРЕМЕННОГО КИТАЙСКОГО ЯЗЫКА)

10.02.19 – Теория языка

Диссертация на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Научный руководитель :

доктор филологических наук, доцент Курбакова Светлана Николаевна

Научный консультант :

доктор филологических наук, профессор Курдюмов Владимир Анатольевич Москва – 2015

ВВЕДЕНИЕ………………………………………………….…………………...3

ОРГАНИЗАЦИИ РЕЧИ В СОВРЕМЕННОМ КИТАЙСКОМ

ЯЗЫКЕ…………………………………………………………………………..11 §1.Семантико-синтаксическая система китайского языка в свете современных лингвистических концепций……………………………………………………11 §2. Дифференциация письменной и устной речи в китайском языке……….22 §3.Синтагматический аспект междиалектной речевой трансференции…..…34 ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 1…………………………………………………….....48

ОРГАНИЗАЦИИ РЕЧИ В СОВРЕМЕННОМ

КИТАЙСКОМ ЯЗЫКЕ………………………………………………………..52 §1.Специфика реализации регулятивной функции речи в современном китайском языке…………………………………………………………………52 §2.Типовые синтаксические конструкции разговорного стиля речи современного китайского языка……………………………………………...…77 §3. Интерактивность коммуникативного речевого синтаксиса…………….105 ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 2……………………………………………………..125 ЗАКЛЮЧЕНИЕ…………………………………………………………….…127 Список использованной литературы и источников…………………….……130 Приложение..………………...…………………………………………………139

ВВЕДЕНИЕ

Современный этап развития теории языка характеризуется стремлением объяснить функционирование языковых средств в речи, раскрыть существенные черты и механизмы формулирования высказываний, перехода от мысли к речи. К настоящему времени накоплен обширный материал, раскрывающий специфические черты отдельных языков, в том числе современного китайского языка. Однако, несмотря на достаточно большое количество работ по исследованию языка и речи в китайской и отечественной лингвистике, существует необходимость систематизации достигнутых результатов и выявлении причин синтаксической организации речи, ее основных моделей.

В исследовании синтаксической мы преимущественно опираемся на системнодеятельностный подход, развиваемый в рамках теории речевой деятельности. В данном ключе процессы порождения-восприятия речи рассматриваются как интеракция, а язык – универсальное знаковое средство координации деятельностей участников коммуникации. В работе используется терминологический аппарат, который базируется на результатах лингвистических исследований в рамках предикационной концепции языка [В.А. Курдюмов].

С нашей точки зрения, многогранный характер дескрипции речевых явлений в современном китайском языке с позиций актуальных лингвистических теорий позволил накопить значительный фактический материал, который следует обобщить, выявив причины функциональной организации речи, что послужит как развитию теории языка в целом, так и объяснению функционирования средств современного китайского языка.

Исходя из достижений отечественной психолингвистической школы, которая убедительно показала, что «любое общение следует рассматривать как знаковую активность сотрудничающих личностей» [Е.Ф. Тарасов], мы используем понятие интерактивности, которое раскрывает регулятивный характер речи: участники коммуникативного акта формулируют мысль сообразно тому влиянию, которое они планируют оказать на партнера, и той ответной реакции, которую они ожидают получить в ответ на свое речевое действие с учетом (по мере возможности) всего комплекса лингвистических и экстралингвистических факторов.

Системно-деятельностный подход позволяет интегрировать достижения типологической науки в области современного китайского языка в общее русло исследований функционирования языка в речи. Применение категории «деятельности» к изучению механизмов порождения и восприятия речи обладает значительной объяснительной силой. Согласно общей ориентации данного подхода речевые объекты рассматриваются в качестве системно организованных образований в процессе активнопреобразовательного использования языка при организации вербального взаимодействия с другими членами общества. Автор полагает, что системнодеятельностный подход предоставляет категории, принципы и процедуры в качестве методологии научного познания, позволяющей выявить механизм интерактивности речи на материале языка изолирующего типа, каким является современный китайский язык. Главным достоинством системного подхода является рассмотрение исследуемого объекта как некоторой «целостности, или системы, и анализ составных частей и различных свойств объекта под углом зрения целого» [Солнцев В.М., 1995].

Применение системно-деятельностного подхода позволило представить структуру речевого акта в виде коммуникативной триады:

коммуникативная деятельность отправителя сообщения (адресанта) - текст коммуникативная деятельность адресата сообщения .

Отправитель сообщения (адресант), реализуя свою деятельность в определенный промежуток времени и месте, осуществляет речепсихические действия, в ходе которых отбираются и актуализируются языковые средства с учетом образа адресата и его возможной реакции. В этом заложен глубокий смысл интерактивности речевого общения: речь всегда адресована, адресант выбирает такие языковые средства и синтаксические конструкции, которые могут реализовать его замысел, добиться необходимой реакции адресата.

В этом смысле текст (в том числе и высказывание в диалоге) оказывается носителем характеристик личностей и адресанта, и адресата, что позволяет предположить, что текст имеет сопряженно-личностный характер.

Коммуникативная деятельность осуществляется адресатом в виде речепсихических действий по восприятию и пониманию текста, в ходе которых знакам текста присваиваются значения путем отбора из семантического поля языковой личности адресата. Современная психолингвистика (А.А. Леонтьев, Е.В. Тарасов, Е.В. Сидоров, Е.Г. Князева и др.) успешно доказывает, что общение есть воздействие, достижение цели с помощью речи, и носит интерактивный характер. Как показал А.А. Леонтьев, «психолингвистика давно уже идет в направлении моделирования ситуативного взаимодействия человека и мира, в направлении построения «психолингвистики событий» или «психолингвистики деятельного взаимодействия» [Леонтьев А.А., 2003].

выявить механизм выбора языковых средств и синтаксических конструкций, на который влияет как потребность воздействовать на собеседника, так и необходимость реагировать на его речевые действия.

Многогранность и сложность явления, каким представляется устная речь в современном китайском языке, требует системного подхода.

Проводимые исследования в этой области освещают разные стороны данного явления, однако при этом, на наш взгляд, недостаточно раскрывают его сущность, причины и механизмы функционирования. Накопленный материал требует объяснения, почему именно такие синтаксические конструкции используются в разговорном стиле речи современного китайского языка. На наш взгляд, данное исследование, проведенное на материале текстов обиходного общения, позволяет увидеть перспективы решения данной проблемы коммуникативной лингвистики.

Таким образом, актуальность исследования обусловлена необходимостью научного решения следующих вопросов:

1. обобщение накопленного фактического материала о функционировании языковых средств в разговорном стиле современного китайского языка в рамках системно-деятельностного подхода;

2. выявление существенных черт синтаксической организации речи в современном китайском языке;

3. преодоление разногласий между восточной и западной лингвистическими традициями с целью разработать универсальную объяснительную схему функционирования языковых средств в речи, опираясь на понятие интерактивности.

Научная новизна исследования определяется применением системнодеятельностной парадигмы к анализу функционирования языковых средств в сфере бытового общения, которое, обычно осуществляется в устной форме.

Данная парадигма обладает мощной объяснительной силой, поскольку позволяет вскрыть механизм перехода от замысла высказывания к его вербализации в речи и показать ее интерактивный характер. Впервые данный подход был применен к исследованию языка изолирующего типа, каким является китайский язык. Системность исследования обеспечивается анализом семантико-синтаксической структуры устной речи в сфере обиходного общения с учетом всех компонентов коммуникативного акта.

Исследования проводились на материале аудиозаписей спонтанной китайской речи и текстов разговорного стиля современного китайского языка.

В ходе исследований были получены практические выводы, подтверждающие надежную объяснительную силу системнодеятельностного подхода к изучению функционирования языковых средств в речи: семантико-синтаксическая организация коммуникативного акта по своей сути обусловлена коммуникативным замыслом адресанта по реализации регулятивной функции, то есть координации деятельности адресата.

Теоретическая значимость исследования заключается в распространении динамической, деятельностной трактовки на новые объекты языковой действительности, в частности, на современный китайский язык, и раскрытии интерактивного характера вербального взаимодействия. Опираясь на достижения современного языкознания в ходе исследования семантикосинтаксической организации речи, автор разрабатывает такие функциональные категории, как «удельная предикативность», «квант удельной предикативности», а также такие комплексные подходы, как интегральный лингвистический анализ, маркирование коммуникативнозначимых единиц, что отвечает необходимости развития категориального аппарата при выявлении как универсальных черт функционирования языка в речи, так и национально специфичных.

Проведенный анализ текстов позволил раскрыть интерактивный характер синтаксической организации речи в современном китайском языке, объяснить специфику и систематизировать существующие данные о функционировании языковых средств.

в свете предикационной концепции выявляются типовые синтаксические конструкции, наиболее полно отражающие регулятивную функцию речи.

Практическая значимость исследования заключается в том, что знания, полученные в ходе исследования разговорного стиля речи современного китайского языка, могут быть использованы для дальнейшего системного описания синтаксических конструкций речи. Полученные выводы могут быть включены в лекции по теоретической грамматике, стилистике, теории перевода китайского языка, а также применяться при разработке учебно-методических комплексов и в процессе преподавания практического курса речевого общения современного китайского языка.

Объектом исследования являются типовые синтаксические конструкции разговорного стиля речи современного китайского языка, а предметом – регулятивная функция синтаксических конструкций в процессе формирования интерактивности речевой коммуникации.

Данное исследование нацелено на выявление и описание существенных черт формулирования мысли и коммуникативномаркированных моделей формирования высказываний в устной речи современного китайского языка.

Для достижения поставленной цели должны быть решены следующие задачи :

систематизировать результаты исследований устной речи в 1.

современном китайском языке;

выявить существенные характеристики разговорного стиля речи в 2.

современном китайском языке;

вскрыть и описать интерактивный характер синтаксической 3.

организации устной речи в ситуациях бытового общения;

выделить и проанализировать типовые синтаксические конструкции 4.

разговорного стиля речи на материале современного китайского языка.

На защиту выносятся следующие положения:

применение положений структурно-семиотической (неинтерактивной) и 1.

процессуальной (интерактивной) лингвистических концепций позволяет выработать интегрально-комплексный подход к описанию синтаксиса китайской речи;

функционирование языковых средств в речи направлено на 2.

осуществление взаимодействия коммуникантов и носит интерактивный характер, вследствие чего синтаксическая организация речи имеет коммуникативно-деятельностное происхождение;

синтаксическая организация устной речи в ситуациях бытового общения 3.

подчинена общему замыслу коммуникативного акта, который, главным образом, заключается в оказании регулятивного воздействия на адресата;

в синтаксической организация устной речи могут быть выделены 4.

наиболее частотные по употреблению модели – коммуникативномаркированные синтаксические конструкции, в которых отражаются типологические особенности современного китайского языка;

в современном китайском языке синтаксическая организация устной 5.

речи основывается на системе позиций, производных от предикативной пары «топик - комментарий».

Материалом исследования послужила база оригинальных языковых ресурсов, в которую вошли аудиозаписи разговоров в ситуациях бытового общения, общим объемом звучания более 5 часов, а также материал, отобранный из современной китайской художественной литературы методом сплошной выборки, общим объемом 10 п.л., а также труды отечественных и зарубежных лингвистов по данной теме.

Методы исследования определены поставленными целью и задачами, а также обусловлены объективными особенностями изучаемого предмета.

Лингвистический анализ текстов проводился с применением таких методов исследования, как контекстно-ситуативный анализ высказывания, компонентный анализ, структурно-функциональный анализ, трансформационный анализ.

Апробация работы . Основные положения диссертации и результаты исследования изложены в публикациях, список которых включает 17 работ, в том числе рецензируемые научные статьи, тезисы докладов и выступлений на международных и межвузовских научно-практических конференциях, учебник по практическому курсу военного перевода китайского языка.

Структура диссертации определена целью, спецификой объекта и предмета исследования и построена в соответствии с логикой решаемых задач. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка и приложения.

ГЛАВА 1. СТРУКТУРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ СИНТАКСИЧЕСКОЙ

ОРГАНИЗАЦИИ РЕЧИ В СОВРЕМЕННОМ КИТАЙСКОМ ЯЗЫКЕ

§1. Семантико-синтаксическая организация китайского языка в свете современных лингвистических концепций При сопоставительном анализе теоретических исследований семантико-синтаксической организации китайского языка на разных этапах его исторического развития мы, в первую очередь, должны подчеркнуть междисциплинарный характер научных исследований, проводимых в рамках разных лингвистических традиций. Системное описание синтаксиса современного китайского языка, безусловно, представляет собой комплексное и не в полной мере разработанное направление лингвистических исследований, а проблематика исследований коммуникативного синтаксиса китайской речи до настоящего времени не имеет концептуальной методологической базы. Ниже мы осуществим попытку системной дескрипции истории исследований, этапов развития и состояния лингвистических исследований семантико-синтаксической системы китайского языка в рамках существующих научных течений и школ.

На наш взгляд, обобщение и систематизация методологических принципов, подходов и категорий традиционных научных школ языкознания, а также комплексное применение актуальных лингвистических концепций в русле структурно-семиотического и процессуального (динамического) направлений позволяет выработать основы интегрального (комплексного) подхода к описанию синтаксиса китайской речи и осветить механизм интерактивности ее синтаксической организации.

Лингвистические исследования китайского языка берут свое начало еще в Древнем Китае. Специфика китайской научной школы того времени проявляется в исторически сложившемся уклоне китайских лингвистов в сторону лексикологии и ее разделов (фразеологии, лексикографии, стилистики и др.) с более поздним обращением к грамматике. В то же время, при открытии Китая для западного мира на первый план выдвинулись грамматические категории, которым китайская наука не уделяла должного внимания, не выработав собственного категориального аппарата в этой области, что повлекло более чем полуторавековое доминирование в китайской лингвистике позиций евроцентризма, а также разработку грамматик китайского языка по западному образцу на основе категорий и критериев западного языкознания, то есть тех или иных норм европейских языков, типологически отличных от изолирующего китайского.

Как известно, китайский язык на протяжении длительного периода времени по причине особенностей общественно-экономического устройства китайского общества и традиционного уклада жизни развивался в определенной степени специфично как в области письменного литературного языка, так и в сфере разговорной речи. В то же время, лингвистические теории, описывающие синтаксическую организацию китайского языка, возможно, не в полной мере отражали его практическое функционирование и состояние в синхронии. В частности, китайские теоретики в области языка, написав много трудов по лексикологии и фонологии, зачастую не уделяли должного внимания разработке основ синтаксической теории, в то время как в процессе исторического развития языка постоянно возникают требования к унификации и стандартизации описания системы языка. Как отмечает представитель психологического направления в современной школе китайской лингвистики Ван Цзяньци, «…при наличии языковых структурных различий в отдельных регионах Древнего Китая, в первые две тысячи лет истории, подтвержденной письменными источниками, ни один из правителей или ученых не предпринял попыток по унификации системы языка. Представители научных кругов Китая не уделяли должного внимания исследованиям порядка слов в предложении и синтаксической организации языковых структур. … Но в когнитивном плане именно смысл слов, а не их формы и последовательность, создает границы понимания» [Ван Цзяньци, 2003:16]. По этой причине в китайском традиционном языкознании сложилась устойчивая тенденция разграничения семантического (доминирующего) фактора и формальноструктурного фактора («ограничения» «рестрикции»), поскольку эти факторы относятся к отличающимся друг от друга когнитивным механизмам.

Семантический фактор (значение) определяется абстрактной сферой образа или символа, в то время как формальный фактор (синтаксис) подчиняется механизмам формальной логики.

При общем анализе основных теоретических направлений исследований в рамках китайской лингвистической традиции и практических результатов, полученных китайскими учеными в ходе научного поиска, следует отметить высокую самобытность китайской лингвистики и ее относительную автономность от мирового языкознания. Данное явление преимущественно обусловлено типологическими отличиями китайского языка как изолирующего от большинства европейских (западных) языков, обладающих в той или иной степени развитой морфологией, расширенным использованием техники агглютинации, флексивизации, инкорпорации и другими отличительными особенностями языков синтетического типа.

В китайском языкознании на ранних этапах исследования синтаксиса наблюдалась тенденция заимствования понятий, критериев и методов исследования, разработанных в европейской лингвистике. Тем не менее, в силу специфики китайского языка, где морфологические процессы и категории являются, по меньшей мере, неявными, в последующем наметилась тенденция к поиску эксклюзивных (учитывающих национальную специфику) критериев в анализе и исследовании китайского языка. Это проявляется в стремлении уточнить такие понятия, как «член предложения», «субъект – объект», «топик – комментарий», в поиске адекватных путей синтаксического анализа. Все большее внимание уделяется проблемам частеречной принадлежности, однако приоритетными направлениями являются исследования форм и значений («внешняя» и «внутренняя» формы существования языкового материала) в синтаксисе, а также определение критериев выделения и классификации синтаксических единиц.

Необходимо отметить, что как в китайском языкознании, так и в западном китаеведении, проблемам типологической дифференциации и синтаксического строения китайского языка не уделялось достаточного внимания вплоть до конца XIX - начала XX вв. По этой причине проблемы исследований разговорной китайской речи, специфики ее семантикосинтаксической организации и особенностей интерактивной экспликации коммуникативно-воздействующей функции долгое время оставались за границами научных исследований.

Генезис взглядов на явления синтаксиса китайского языка со стороны зарубежных китаистов прошел по типичному эволюционному пути, начиная от позиций европейских универсальных грамматик и заканчивая достаточно успешными попытками взглянуть на проблему синтаксиса с точки зрения специфики китайского языка, связанной с его типологическим характером.

Актуальные теоретические исследования лексико-грамматической системы китайского языка в западном языкознании исторически стали развиваться лишь с момента установления контактов между китайскими и европейскими лингвистами и начала массового торгово-культурного взаимообмена. По этой причине в западном языкознании существует большое наличие различных интерпретационных подходов к изучению китайского синтаксиса, которые предполагают, что описание синтаксической структуры в разговорной китайской речи не так принципиально, как в западных языках, например, в английском языке, и прогнозирование развития синтаксиса может не иметь взаимосвязи с осуществлением переводческой деятельности, практическими аспектами преподавания китайского языка, лингвистической педагогикой и обработкой информации. В данном контексте стоит особо отметить, что долгое время в западном языкознании бытовала необъективная и абсолютно не подкрепленная конкретными научными фактами система взглядов об аморфности и недоразвитости китайского языка в силу отсутствия некоторых грамматических категорий, присутствовавших в европейских языках. Окончательно изменить такую некорректную интерпретацию стало возможным лишь с появлением в западном языкознании современных лингвистических концепций, таких как предикационная, обладающих более высокой степенью объективности при трактовании языковых явлений, в первую очередь, с позиций внутренней логики языка, подчеркивая присущие каждому из национальных языков уникальность и самодостаточность в русле существующих лингвистических парадигм.

В XX в. развитию предикатоцентрических взглядов на синтаксическую структуру предложения способствовало возникновение порождающих грамматик и анализа по непосредственно составляющим (Н.Хомский), лингвистики текста, типологических концепций Чжао Юаньжэня, Ч. Ли и С.

Томпсон, деятельностных моделей языкового поведения, а также определенное возвращение к концепции В. фон Гумбольдта в противовес доктрине Ф. де Соссюра.

В отечественной синологии исследования семантико-синтаксической организации китайского языка в основном брали истоки от типичной для европейского языкознания частеречной парадигмы.

Однако, как показали эмпирические исследования, данный подход не дал законченного эффективного результата в изучении синтаксической системы исследуемого языка. Еще в первой половине 19 века составитель первой в отечественном китаеведении «Китайской грамматики» отец Иакинф (Н.Я.Бичурин) в отличие от стандартного подхода западных китаистов того времени не стал рассматривать китайский язык сквозь призму методологии изучения европейских языков преимущественно агглютинативного строя, пытаясь выявить внешние и внутренние особенности функционирования языка на базе качественного новых методологических подходов, разработанных специально для языков подобной типологии. Подчеркивая типологические особенности китайского языка в контрастивном аспекте, он утверждал, что «…в китайском языке нет падежей, ни особенных звуков для означения оных, но самый смысл речи и в качестве предлогов употребляемые слова определяют отношение одних предметов к другим. Почти все сочинители китайских грамматик…думали найти в китайском языке правильное склонение имен существительных, но мнение их никакого основания не имеет» [Бичурин, 1975:147]. Критикуя грамматику О. Варо, одну из первых европейских грамматик китайского языка, Н.Я.

Бичурин писал в свой работе:

«Варо старался объяснить, каким образом при неизменяемости слов в китайском языке можно выразить на оном изменения, свойственные европейским языкам, а сие самое воспрепятствовало ему раскрыть подлинные свойства китайского языка» [Бичурин, 1975:159].

Позицию Н.Я. Бичурина разделяли многие представители последующих поколений отечественных ученых, такие как А.А. Попов, Е.Д.

Поливанов, В.М. Солнцев, Н.Н. Коротков и др. Например, А.А. Попов писал, что в китайском языке «естественным образом не может быть места разным грамматическим формам и изменениям, свойственным другим языкам.

Следовательно, в нем нет грамматики в том виде, в каком она понимается у нас». Е.Д. Поливанов отмечал по этому поводу, что «существеннейшим отличием китайского языка от европейских языков являются принципиальные различия в количественной (а также в качественной) характеристике элементарных единиц китайского языкового мышления, соответствующих нашим представлениям звука языка (т.е. фонеме), слова, предложения или фразы» [Поливанов, 1968:217]. Идеи Е.Д. Поливанова получили развитие в работах целого ряда выдающихся отечественных синологов, в том числе Н.Н. Короткова, чьему перу принадлежит следующая фраза: «…опора на положения общего (в основе своей индоевропейского) языкознания чревата опасностью изолированного рассмотрения языковых явлений по аналогии с другими языками. При таком подходе языковые факты иногда рассматриваются без учета специфики той системы (подсистемы), в которую они входят в самом китайском языке. В результате на явления китайского языка переносится трактовка, которая сама по себе системно обусловлена строем индоевропейских языков и в полной мере применима только к ним» [Коротков, 1968:214]. К тому же мнению склоняются и западные лингвисты второй половины 20 века (Э.Л. Кинэн, Ч. Ли, С. Томпсон, Н. Хомский и др.), а также, безусловно, китайские грамматисты, среди которых особого внимания заслуживают выдающиеся работы Ма Цзяньчжуна, Ван Ли, Люй Шусяна Гао Минкая и др., занимающие важное место в истории развития китайского языкознания.

Мощным импульсом развития синтаксических исследований во второй половине XX века послужило зарождение и развитие генеративного направления в языкознании («порождающая грамматика Н. Хомского»), а также возникновение концепции универсальных синтаксических категорий бинарного типа – топика и комментария, связанное с именами Чжао Юаньжэня, Ч.Ли и С.Томпсон, и утвержденное в отечественной лингвистической науке в трудах Г.П. Мельникова, В.А. Курдюмова и других исследователей проблем типологии и языкового синтаксиса. Впервые ученые начинают опираться на теорию универсальности грамматических категорий, основывающуюся на идее универсальности категорий формальной логики, так как в процессе исследования неумолимо сталкиваются с проблемой «сопротивления» фактического материала китайского языка нормам и постулатам европейских грамматик. Параллельно упомянутым проблемам остро встает вопрос выработки особого категориального аппарата и инструментария, с возможностью их применения к языкам, типологически отличных от европейских, то есть – к изолирующим, обладающим высокой степенью аналитизации.

В настоящее время мы можем констатировать тот факт, что в отечественной лингвистической традиции был системно разработан подобный научный подход, который учитывает специфический характер и природу китайского языка как языка изолирующего строя. В данном случае мы ведем речь о предикационной концепции языка, предлагающей самостоятельные категориально-понятийный аппарат и методологическую исследовательскую базу на основе универсальных языковых категорий топика и комментария.

Впервые системные научные положения предикационной концепции были обнародованы на основе статьи американских лингвистов Чарлза Ли и Сандры Томпсон «Субъект и топик. Новая типология языков» [Ч.Н.Ли, С.А.Томпсон,1976]. Таким образом, в научный мир официально вводятся специальные термины «топик» и «комментарий», где под топиком в общем смысле понимается универсальная базовая категория языка в виде предицируемого компонента, подвергающегося характеризации на всех уровнях функционирования языка, а под комментарием – универсальная категория в виде предицирующего компонента, характеризующая топик на всех уровнях для последующего его утверждения; в синтаксическом аспекте «топик – комментарий» соответственно противопоставлены подлежащему и сказуемому. Эти идеи являют собой попытку заложить основы типологии, опирающейся на грамматические отношения «подлежащее - сказуемое» и «топик – комментарий».

В отечественном языкознании ключевые положения предикационной концепции языка были сформированы в начале 90-х гг.

XX века. Основы предикационной концепции были заложены в трудах указанных выше отечественных и зарубежных лингвистов, представляющих направления динамического структурализма и предикатоцентризма. Ряд актуальных положений данного научного течения, в том числе и на материале современного китайского языка, был утвержден в русле концепции системно-функциональной лингвистики М.А.К. Хэллидэя и получил дальнейшее развитие в трудах Ши Динсюй, В.А.Курдюмова.

Предикационная концепция, в отличие от классических структуралистских взглядов в современной лингвистике, обладает качественно новым инструментарием, основанным на представлении о языке как средстве коммуникации, где первичными являются именно «механизмы»

отображения объективной реальности, а формы, которые использует язык для ее отражения, - вторичны. Данное понимание полностью соответствует категориям системно-деятельностной парадигмы, в русле которой мы исследуем интерактивность речевой деятельности и специфику реализации коммуникативно-воздействующего аспекта речи на материале современного китайского языка. В предикационной концепции выделяются две фундаментальные лингвистические категории – топик и комментарий.

Топик и комментарий представляют собой универсальные языковые категории, функционирующие на любых уровнях и стадиях языка в синхронии и диахронии, совершающие кругооборот в процессе порождения и восприятия, постоянно переходящие в себе подобные или производные структуры. Топик и комментарий связаны предикативным отношением, а само отношение является основой языка, будучи, видимо, врожденным.

Свойства топика в китайском языке кодируются в отдельной топиковой составляющей, а предложения со структурой «топик-комментарий»

фигурируют в качестве базисных, при этом важнейшим свойством топика на уровне дискурса заключается в том, что именно топик предицируется остальной частью предложения. В русле предикационной концепции понимание топика прежде всего подразумевает присвоение ему первой центральной роли на уровне предложения, таким образом синтаксическая независимость главных структурных элементов предложения – топика и комментария – компенсируется их «семантической спаянностью», необходимостью обязательного сочленения в сознании слушающего при восприятии. Необходимо отметить, что по мнению ряда отечественных лингвистов, таких как В.А.Курдюмов, Т.В.Ахутина, А.А.Леонтьев и др., топик играет и важную текстовую (дискурсную) роль и может быть выявлен в результате анализа текста, макротекста и более высоких уровней (вплоть до максимально возможной совокупности текстов, каковой формально является дискурс). При этом красной нитью рассуждений всей концепции является идея, что «…первична не отдельно взятая лексическая единица, а бинарная структура, к которой сводимы предложение, мысль, текст» [В. Курдюмов, 1999:37].

Предикационная концепция языка является динамической лингвистической концепцией. Язык рассматривается в ней как совокупность процессов порождения – восприятия, реализуемых в форме предикативных цепей, т. е. бесконечных многомерных последовательностей бинарных (парных) предикативных структур, в свою очередь, состоящих из глубинных и поверхностных структур.

Таким образом, в результате сопоставительного анализа исследований семантико-синтаксической организации китайского языка в рамках разных лингвистических научных школ мы провели систематизацию актуальных научно-методологических подходов в целях разработки категориальнопонятийного аппарата исследования. Суммируя вышесказанное, мы можем констатировать, что научное изучение проблем семантико-синтаксической организации китайского языка, разговорной китайской речи прошли неравномерный исторический путь. Лингвистические исследования сопровождались как переносом исследовательского вектора в сторону лексикологии в китайской лингвистической традиции (семиотики, лексикографии, стилистики), так и появлением необъективных научных взглядов в западных научных школах, трактовавших китайский язык как аморфный и недоразвитый в силу отсутствия тех или иных грамматических категорий, присущих европейским языкам, которые типологически отличаются от изолирующего китайского. Западная лингвистическая традиция внесла значительный вклад в исследования китайского языка и речи, и в целом характеризуется поэтапным переходом от исследований на основе универсальных (от-латинских) грамматик к применению методов дескриптивной и генеративной лингвистики. Отдельной онтологической значимостью обладает появление в западной науке категорий топика и комментария, связанное с именами Ч. Ли и С. Томпсон. Отечественная синология изначально базировалась на типичной для европейского языкознания частеречной парадигме. Однако с зарождением в конце XX в.

предикационной концепции появляются предпосылки для лингвистического описания китайского языка и его разновидностей на фундаменте качественно новой научной школы. Понятийная система предикационизма предполагает в своей основе три базовых концепта: «предикативность», «предикативное отношение» и «предикация», которые получили детальное практическое обоснование, а также предоставляет научно-обоснованный переход от синтаксических категорий к психолингвистике, объемному моделированию и началам метафизики языка.

С появлением в науке о языке предикационной концепции стало возможным осуществление лингвистических исследований семантикосинтаксической организации как изолирующего китайского языка, так и других национальных языков различной типологии на основе универсальных лингвистических концептов топика и комментария, а также расширенные возможности моделирования языковых процессов с применением унифицированного категориально-понятийного аппарата. С позиций предикационной концепции в основе всех вариантов «глубинного» и «поверхностного» синтаксиса лежит предикативное отношение, то есть актом речи (в том числе и потенциальным по отношению к глубинным структурам) утверждается характеризация одного компонента бинарной оппозиции (предицируемого) другим (предицирующим) с последующим созданием целостного понятия-представления.

В нашем исследовании мы предпринимаем попытку обобщения и систематизации методологических принципов, подходов и категорий существующих лингвистических школ и теорий. В нашем исследовании применяется комплексный, интегральный метод категориально-понятийный аппарат, развиваемый в рамках предикационной концепции. По нашему мнению, в свете представлений о динамической природе языка становится возможным осуществление объективных лингвистических исследований речевой деятельности как изолирующего китайского языка, так и других национальных языков различной типологии, а также моделирование языковых процессов. Данный методологический подход взят нами за основу при проведении лингвистических исследований речевой деятельности как формы реализации языка в метафизическом пространстве, а также и особенностей интерактивной экспликации речи носителей современного китайского языка.

Мы считаем, что комплексное применение актуальных лингвистических концепций в русле структурно-семиотического и процессуального направлений (предикационная концепция) предоставляет методологическую базу для решения задач, поставленных перед исследованием. Это позволяет нам выработать основы интегрального, комплексного подхода к описанию синтаксиса китайской речи, выделить коммуникативно-маркированные синтаксические конструкции и провести их анализ, вскрыть и описать механизм интерактивности синтаксической организации речи.

§2. Дифференциация письменной и устной форм речи в китайском языке Семантико-синтаксическая организация разговорного стиля китайского языка отличается широтой и многообразием представленных в ней связей, отношений и явлений, которые могут быть системно описаны при помощи интегрального (структурно-функционального) подхода с выделением коммуникативно-значимых элементов, определяющих интерактивных характер речевой коммуникации. Как мы указывали в ряде своих работ, синтаксис китайского языка формирует виртуальную «ось», «скелет»

функционирования языка как системно-структурного образования. При анализе разговорного стиля речи современного китайского языка, в частности – спонтанной устной речи, наблюдается отчетливое доминирование синтагматических отношений над парадигматическими 2012-13]. Это обуславливается изолирующей типологией [Хабаров, современного китайского языка и выражается в относительно неразвитой морфологии лексических единиц, высокой ролью служебных элементов и контекстуального окружения при определении внутриструктурных связей и значений. Данные свойства современного китайского языка, находящие отражение в коммуникативном речевом синтаксисе, онтологически исходят из семантико-синтаксической организации древнекитайского языка и обусловлены процессом дифференциации устной и письменной речи.

В исторической ретроспективе исследования синтаксиса разговорного стиля речи в китайском языке характеризуются достаточно неравномерной динамикой протекания научно-исследовательского процесса. Это объясняется изолирующей типологией китайского языка и совокупным влиянием ряда политических, экономических, социальных и культурных факторов на формирование и развитие китайского общества. Предпосылки научных исследований разговорного стиля были заложены еще в Древнем Китае и были обусловлены повышенным интересом китайских чиновников и представителей интеллигенции к разграничению письменного и устного языка. Письменный язык того периода – wn yn вэньянь – формировал основу национального языкового корпуса, на нем писали литературные памятники, сочинения, издавали государственные указы. На протяжении длительного исторического периода китайские философы, ученые-лингвисты, когда-либо предпринимавшие попытки к стандартизации китайской письменности или фонетической системы (Гуан Юнь, Це Юнь, Чжун Юань Инь Юнь) или указывавшие на диалектные противоречия (Ян Сюн, Фан Юань), никогда не проявляли интереса к стандартизации синтаксиса китайского языка и лингвистического описания письменного языка и разговорного. Можно лишь выделить тот факт, что древнекитайские ученые указывали на структурные различия между диалектами.

В качестве примера приведем изречение из трактата Мэнцзы «Тэнский Вэнь-гун»:

– «Люди из царства Чу называли, вскормленного грудью «гу», а тигра – «у ту», таким образом его называли «Доу гу у ту» .

То есть, люди из царства Чу называли вскормленного грудью «гу», а тигра – «ту». В этом предложении говорится о том, что Доу, который был выкормлен тигрицей, называется – «Доу гу у ту», что означает «Доу, вскормленный тигрицей». В данном предложении используется синтаксическая структура диалекта царства Чу, тогда как нормативный китайский вариант будет звучать – «Доу (есть) тигрицей выкормлен».

Очевидным является тот факт, что в древнем Китае до момента восхождения к власти первого императора династии Цинь – (известен под именем «Цинь Шихуан-ди» –) уже существовали структурные различия между диалектами. По этой причине для управления страной стало необходимо унифицировать грамматику древнекитайского языка под лозунгом « – Все дороги одной ширины, все иероглифы одного написания», что и претворил в жизнь первый император династии Цинь. Изучая историю развития китайского языка за весь последующий период после династии Цинь, включая его нынешнее состояние, мы полагаем, что структурные различия существуют и в настоящее время. Однако между тем не существует исторически подтвержденных фактов или упоминаний того, что кто-либо из древних правителей или ученых предпринимал попытки по унификации языка в античный период. Можно предположить, что в тот период лишь только ханьский диалект китайского языка обладал письменностью, которой пользовались большинство других национальных меньшинств Китая и другие народы. Также возможным является тот факт, что структурные различия проявлялись лишь при устной речи, тогда как в письменной форме они не были так очевидны. В данном контексте мы можем предположить, что вследствие огромной работы по стандартизации языка в эпоху Цинь, китайские ученые-лингвисты более позднего периода не ощущали необходимости проведения дальнейших исследований по описанию письменной и устной разновидностей китайского языка, а также его синтаксической организации, но в большей степени обращались к изучению иероглифов, которые являются эквивалентами лексических единиц в классическом китайском языке, хотя в то же время не придавали внимания исследованию их сочетаний при формировании высказывания.

Китайские грамматисты также зачастую не уделяли должного внимания изучению порядка слов и структуры предложения. Как гласит китайский средневековый фразеологический постулат: « – В письменной речи не существует правил. Они появляются только тогда, когда предложение уже написано». Отличительными особенностями письменного китайского языка, а особенно классической китайской письменности, является также отсутствие знаков пунктуации, которые могут появиться лишь в конце высказывания. Данный факт может породить чувство особого восприятия китайской письменной речи, которое заключается в понимании общего смысла на уровне лексем от одного слова к другому, чем при толковании всего предложения в целом, что возможно при наличии таких условий, как структурные паузы, беглость, коррелятивность и доступность (для восприятия).

Мощным импульсом развития китайского литературного (кодифицированного) языка вэньянь послужила система императорских экзаменов –, установленной в период династии Тан – (618-907 гг.). Успешная сдача экзаменов определяла служебную и политическую карьеру государственных служащих всех уровней и рангов, господствовал так называемый принцип « – «получать должность по знаниям» (в первую очередь, – по владению литературным языком).

Таким образом, в соответствии с системой императорских экзаменов, сочинение (владение письменной речью) считалось важнейшим экзаменом в китайской системе образования.

Наряду с другими навыками, необходимыми для чиновника, сочинение в большой степени определяло возможность назначения испытуемого на вышестоящую служебную должность и получения им соответствующего ученого звания. Являясь для китайских чиновников единственным способом продвижения по карьерной лестнице, система государственных императорских экзаменов фактически способствовала тому, что политикам, имеющим перспективные планы, было необходимо прилагать усилия к стандартизации китайского языка и его письменности, что имело прямое отношение к политическому вопросу административного объединения всего Китая, еще раз подчеркивая значимость проблемы унификации китайского языка для всей страны.

Однако, даже несмотря на такие политические обстоятельства, никто из представителей научного сообщества Китая так и не предпринял попыток написания книг, статей, эссе или составления лекций и других трудов, объясняющих структуру китайского предложения или определяющих какиелибо синтаксические правила, тем более – попыток отделения разговорной речи от письменного литературного языка для осуществления ее системного описания.

Первые истоки письменной фиксации разговорной китайской речи хронологически относятся к династии Тан, при которой полуфеодальный Китай того времени достиг пика своего могущества, и датируются 6-7 вв. н.э.

В эпоху Тан происходит активное распространение проникшего из Индии в Китай буддизма, и ученики буддийский монахов записывали содержание переведенных с санскрита буддийских сутр «упрощенным вэньянем», что было обусловлено необходимостью устной передачи переведенных текстов и невысоким уровнем владения монахами нормативным вэньянем. Следует заметить, что в данный исторический период также происходит бурное развитие практики письменного перевода, появляются элементарные переводческие нормы и правила, создаются первые переводческие глоссарии и словари.

В период династии Сун (960-1279 гг.) в Китае происходит активное развитие торговли, ремесел, военного дела; высокими темпами увеличивается население страны, что требует более высоких требований к административной системе управления государства и, следовательно, повышает степень распространения «общедоступного», понятного для широких масс населения языкового поля, что способствует началу дифференциации от кодифицированного литературного языка более простого «разговорного языка» байхуа – («простые слова», «простое говорение»). В отличие от письменного языка вэньянь, воплотившего в себе синтаксические и морфлогические нормы древнекитайского языка гувэнь g wn, язык байхуа при известной степени аналитичности передавал черты разговорной нормы общения среди народа, поэтому был более прост и удобен в использовании. Лексико-грамматической основой для разговорного языка послужил пекинский диалект – бэйфанхуа.

В средние века в Китае многие литературные произведения постепенно начинают воспринимать нормы байхуа, способствуя его популяризации. В период династии Южная Сун – (1127-1279 гг.) столица государства была перенесена в город Ханчжоу, и таким образом разговорный байхуа стал распространяться на юге Китая. В период правления в Китае монгольской династии Юань (1271-1368 гг.) в культурной жизни общества происходит широкое распространение «народных опер» – театральных представлений, сопровождающихся песнями и танцами. Чтобы простой народ мог понимать содержание культурных представлений, произношение речитатива стало осуществляться на байхуа, что стимулировало появление устойчивой тенденции проникновения разговорного языка того времени из культуры и творчества практически во все сферы общественной жизни. Средневековые китайские писатели, поэты, публицисты все более обращаются к использованию байхуа при написании своих произведений. В частности, в эпоху Юань одним из движителей распространения байхуа в литературе стал известный драматург Гуань Ханьцин, автор классических пьес в драматическом жанре «цзацзюй». Его классические пьесы «Обида Доу Э», «Сон о гибнущей бабочке», «Один в стане врагов» и ряд других в достаточной степени соответствуют языковой норме байхуа на базе пекинского диалекта. Следует отметить, что тенденция «байхуаизации» все более проникает в традиционную китайскую литературу, поэтому классические романы, такие как «Сон в красном тереме», относящиеся к более позднему периоду династии Цин (1644-1911 гг.), уже в гораздо большей степени приближены к современному разговорному языку (на базе языковой нормы пекинского диалекта). При сопоставительном анализе текстов из классических литературных произведений, написанными на разговорном языке 18-19 вв. – «раннем байхуа», с текстами современной китайской художественной литературы, выявляется ряд сущностных соответствий, проявляющихся в достаточно высоком коэффициенте общей лексики и, что немаловажно, в тождественном узуальном употреблении многих лексических единиц и схожести связей лексической валентности. В синтаксическом плане также выявляются типовые особенности раннего байхуа, проявляющиеся в двух типах редупликации глаголов: по схемам «глагол-имя-глагол» и «(глагол-имя) – глагол».

Например:

«» «Сон в красном тереме»

«» «Избранные пьесы Юань»

В современной разговорной китайской речи преимущественно используются конструкции типа «глагол–глагол–имя»: – «побегать»,

Как отмечает известный китайский исследователь устной разговорной речи Чэнь Цзяньминь, большое количество лексических единиц из классических произведений на раннем байхуа, обладающих высокой степенью выразительной, закрепилось и в разговорном стиле современного китайского языка. Это такие лексические единицы, как «» – «спички»

·; «» - «сжигать, палить»·; « » - «» «» - «питейное заведение; гостиница»

«» - «щекотать; чувствовать», – ;

«неловкое, затруднительное положение» и др. В данном контексте можно выделить изменившееся в ходе лексикализации употребление таких слов из разговорного байхуа, как – «оба, вместе»,

– в значении « от, из», – служ. элемент (в функции суффикса качественных и глагольных предикатов) со значением расширения действия, увеличения степени (действия), – в значении «попробовать, понаблюдать»,

– результативная глагольная морфема со значением «достигать».

Приведем примеры из классических текстов на байхуа:

1) ……– «На восточной стороне тоже две двери…на севере две, а на юге? Тоже две, что ли?» («Мандаринский диалект в Пекине», дин.

Поздняя Цин).

– «Здесь начинаются пять главных дорог, по какой пойдем?» (, дин. Сун);

– «Позавчера Цянь Ли послал письмо и стал возвращаться, когда же выдвинулся из Танчжоу, то увидел, что там живут два человека» (, дин. Сун).

В данных примерах слово выступает в значении (отглагольного) предлога «от, из, с». В современном китайском языке данная синтаксическая позиция получила закрепление в языковой норме и присутствует в разговорной речи, например: – «я (приехал) из Нанкина». Как известно, слово в современном китайском языке является полисемичным и употребляется в более чем двадцати словарных значениях, в основном – в функции универсального глагола действия «делать; бить, ударять».

Функциональный переход данного слова в иную синтаксическую позицию, то есть частеречный переход в другой класс слов (препозитивный предлогглагол-счетное слово), подчеркивает доминирующий фактор синтагматических отношений над парадигматическими [Хабаров, 2012].

2) – «этот парнишка довольно умен»;

– «Сейчас, когда женьшеня не хватает, лучше всего устанавливать цену» «Избранные пьесы Юань»

– «еще теплишь надежду, оставь…»(«Цветы сливы в золотой вазе»);

– «тот призрак огромен» («Путешествие на запад»);

– «эти летающие осы отвратительны» («Сон в красном тереме»).

Как видно из примеров, морфема приобретает устойчивое суффиксальное употребление, являясь синтаксическим маркером предиката со значением расширения-продолжения действия во времени и пространстве.

В более поздних произведениях появляется оформление данного служебного суффикса частицей.

3) – «не нужно прятаться от ответа, говори как есть и будет видно» («бяньвэнь», поэтико-прозаический жанр, дин. Тан);

– «ну давай, давай, давай, давай, попробуй посохом…» («Речные заводи»);

– «пока передохнем, потом глянем, когда я попробую…» («Путешествие на запад»);

– «подождем, пока я приму лекарство, а потом будет видно»

(«Сон в красном тереме»).

В приведенных выше примерах слово приобретает служебное употребление в смысловом значении «пробовать, изучать, оценивать», исходящее из этимологического значения данного слова «смотреть, видеть».

Находясь в постпозиции к предикату, слово указывает на дальнейшее развитие, экстенсивность обозначенного действия или ситуации, таким образом внешне обозначая полипредикативный характер развертывания мысли.

– «позже узнал о том, что этот парнишка вовсе не умер» («Речные заводи», с. 270).

– «Попав домой в семью, стал оседлым,..

воцарилась гармония» (династия Сун).

– «закончив говорить, встал и обеими руками ухватился за Цуй Нин, издал лишь возглас и опустился на землю» (династия Сун).

Как видно из примеров, в некоторых коммуникативных ситуациях контекстуальное употребление слова отличается от современной совокупности его лексических значений и синтаксических функций. В эпоху Сун данное слово имело синтаксическую функцию результативной морфемы, тождественной значению слова – «достигать, прибывать» в современном китайском языке.

Перешли и закрепились в современном разговорном языке также некоторые синтаксические модели построения предложений, сформировавшиеся в период распространения раннего байхуа.

В качестве примера рассмотрим речевой отрывок из классического романа эпохи Сун «Честный управляющий Чжан» () :

– «Это был человек, который пошел посмотреть огни,… и сказал, что в этом году огни хорошие. Дети побежали и сразу вернулись, но не через ворота дома Чжана». Как указывает Чэнь Цзяньминь, подобные синтаксические построения устойчиво закрепились и в современной китайской речи: – «это коммунистическая партия (Китая) спасла мою семью», – «я гляну и сразу вернусь» [Чэнь Цзяньминь,1984: 20].

Таким образом, постепенное «расслоение» национального языка на письменный и разговорный регистры общения, по сути – появление двух все более различающихся языков (вэньянь и байхуа) в рамках единого национального языкового корпуса, требовало принятия новых языковых норм. Однако данный процесс искусственно тормозился китайской интеллигенцией, преимущественно использовавшей язык вэньянь, что провоцировало дифференциацию всего китайского общества. На этом фоне очевидным является исторический факт того, что с середины 20 века после образования Китайской Народной республики и структурных преобразований в китайском обществе, как следствие – и в научных взглядах в языкознании, происходят масштабные изменения и в китайском языке.

После формирования общегосударственного языка путунхуа (– «всеобщий язык»), созданного на базе пекинского диалекта, основой которого являлся описанный нами выше «разговорный язык» байхуа, происходит определенная стандартизация и унификация фонетической, морфологической и синтаксической базы национального языка, что в свою очередь формирует общие закономерности развития разговорной формы устной речи в рамках универсализированного в ходе политики языковых реформ национального корпуса китайского языка. С появлением путунхуа изучение семантико-синтаксической организации речи как объекта лингвистического исследования приобретает системный научный характер.

В ходе лингвистических исследований текстов ряда произведений классической китайской литературы, написанных на «разговорном языке»

байхуа, нами использовались методы сопоставительного анализа (сравнение текстов на байхуа разных исторических эпох между собой, с текстами идентичной семантики на современном языке), контент-анализа (качественно-количественный анализ текстовых массивов с целью последующей интерпретации выявленных числовых закономерностей частотного распределения слов, типовых синтаксических структур и других единиц анализа), графематического анализа (морфологический и синтаксический аспекты). Данный инструментарий позволяет поверхностно описать динамику формирования разговорных форм китайской речи, ее типовые лексико-грамматические особенности и этимологические отношения между единицами лексического и синтаксического уровня.

В результате лингвистического анализа текстов разговорного стиля речи (включая тексты произведений художественной литературы, написанных в разговорном регистре китайского языка) было установлено, что многие языковые единицы получили устойчивое употребление в различных диалектах китайского языка, что позволяет проводить предварительную идентификацию источника создания того или иного текста.

Междиалектная трансференция в области разговорного стиля речи на фонетико-фонологическом, лексико-морфологическом синтаксическом аспектах представляется нам как один системообразующих факторов формирования семантико-синтаксической системы современного китайского языка.

Семантико-синтаксическая организация современного литературного китайского языка инкорпоративно включает в себя как языковые особенности кодифицированного литературного языка вэньянь, так и «разговорного языка» байхуа. Это находит отражение в китайской речи и получает нормативное закрепление в узусе разговорного стиля современного китайского языка. Расширенные возможности междиалектной ассимиляции синтаксических речеобразовательных моделей в китайском языке объясняются нами высокой гибкостью механизма замены парадигматических единиц в системе сопряжения парадигматических и синтагматических отношений. Данный факт обуславливается изолирующей типологией китайского языка, в частности, отсутствием развитого словообразования (не требуется дополнительное согласование слов по категориям склонения, спряжения, виду, роду, числу и пр.), превалированием аналитических форм и техник (в сопоставлении с синтетическими – аффиксация, флексивизация), канонической расчлененностью языковых единиц (на уровне сложного словосочетания, предложения и выше).

§3 Синтагматический аспект междиалектной речевой трансференции После образования Китайской Народной республики разговорный стиль речи стал претерпевать очевидные внутриструктурные преобразования.

С синтаксической точки зрения, стали постепенно исчезать грамматические конструкции, присущие пекинскому диалектному говорению. К примеру, в произведениях китайских писателей 30-40 гг. 20 века, написанных на разговорном языке байхуа, можно встретить предложения, построенные по синтаксической модели «+ ++/», то есть «отрицательная частица

– глагол – суффикс совершенного действия – прямое дополнение/комплемент». Приведем примеры из романов известного китайского писателя и общественного деятеля 20 века Лао Шэ ():

– «Тигрица вовсе не забеременела» – «Рикша»

– «Он потерял чиновничью должность и богатство, но не утратил веры в себя и надежды» – новелла «Нищая жизнь».

В современном китайском языке «путунхуа», сформировавшемся на основе пекинского диалекта, грамматическая норма регламентирует отсутствие глагольного суффикса при отрицательной форме глагола совершенного вида.

Тем не менее, в ряде исключительных случаев в определенных ситуациях общения носители языка допускают одновременное употребление отрицательной частицы и суффикса совершенного вида для придания высказыванию дополнительной стилистической окраски, к примеру:

«» – «Не забыл заботы партии обо мне».

Говоря о современном состоянии разговорных форм китайской речи, следует отметить, что в ряде случаев наблюдается устойчивое сохранение и функционирование в речи синтаксических единиц, которые вошли в языковой строй вследствие междиалектной трансференции. Как свидетельствуют китайский исследователь разговорной речи Чэнь Цзяньминь, в современном разговорном регистре китайского языка постоянно наблюдается явление сосуществования синтаксических моделей говорения, пришедших в «от-пекинскую» разговорную речь современного путунхуа из южных диалектов.

Чэнь Цзяньминь пишет по этому поводу:

«…многие приехавшие их юга (Китая) представители кругов интеллигенции внесли свои диалектные разговорные формы в пекинскую речь. …Поэтому, в пекинской речи сегодня можно увидеть сосуществование и употребление северных и южных моделей речи» (Чэнь Цзяньминь, 1984:25).

Рассмотрим типовые синтаксические модели, «привнесенные» в разговорную китайскую речь в ходе междиалектной интерференции:

1) Вопросительные синтаксические модели: «()+глагол» и « +глагол+ ». Данные синтаксические модели исторически присущи фуцзяньскому и гуандунскому диалектам и в современном разговорном китайском языке закрепились во второй половине 20 века после создания единого коммунистического Китая. Приведем примеры из разговорной китайской речи пекинцев:

– «Ты смотришь на него?»

– «Ты уважаешь его?»

– «Площадь Тяньаньмынь, есть на выход?»

Данные синтаксические модели вопросительных предложений успешно ассимилировались в пекинском диалекте и получили устойчивое употребление в разговорном регистре современного китайского языка. Тем не менее, не все утвердительные конструкции, в синтаксическом плане соответствующие данным вопросительным моделям, также закрепились в разговорном китайском языке. Как указывает по этому поводу Чэнь Цзяньминь, «… однако, диалектные синтаксические модели утвердительного ответа на подобные вопросительные предложения не проникли (в разговорный язык). Так, утвердительной формой на вопросы по модели «глагол+?» и «глагол+?» в пекинском диалекте будут являться предложения по типу «глагол+», а вовсе не «+глагол», в то время, как в диалектах минь и юэ ответ будет строиться по модели «+глагол». [Чэнь Цзяньминь,1984: 26]. Отметим, что в данном случае рассматриваются модели вопросительных предложений с образованием совершенной (перфектной) формы глагола.

2) Синтаксическая модель « +глагол». В современном китайском языке получили частотное употребление в препозиции к глаголу (прилагательному) – предикату дейктики «» и «», утратившие в данном контексте свое локативное значение в функции обстоятельства места и обозначающие продолженный характер совершения действия, выраженного предикатом. Исторически тенденция употребления данных слов в служебной функции восходит к середине 20 века, когда данное синтаксическая функция получила языковую фиксацию в текстах художественных произведений китайских писателей и публицистов, и далее, вследствие централизованного характера внутриполитического курса Коммунистической партии Китая в области литературы, массово распространилась в разговорной китайской речи. Приведем примеры из произведений известного китайского писателя Лао Шэ:

– «Мне неохота продолжать сидеть здесь»

[– «Лао Шэ. Избранное», с. 82].

– «Казалось, что он ничего не замечал, лишь продолжать старательно раздувать кузнечные меха. Отойдя довольно далеко, я обернулся, а он все еще раздувал их» [там же, с. 68].

Очевидно, что в первом примере « » употребляется в дейктическом значении обстоятельства места, тем не менее, во втором примере данный элемент предложения приобретает иное синтаксическое значение, указывая на процесс совершения действия, его продолженный характер, что подчеркивается семантикой всего предложения. Заметим, что для китайского языка неотъемлемой закономерностью синтаксической организации языковых единиц в речи является относительная «свобода»

синтагматических преобразований в сопряженности синтагматических категорий над парадигматическими классами языковых единиц, что последовательно постулируется в ходе наших исследований синтаксиса китайского языка и речи [Хабаров, 2012].

Подтверждением вышесказанного является тот факт, что в ходе процессе языкового генезиса дейктики « » и « » в препозиции к предикату в ряде случаев полностью утратили свою обстоятельственную (дейктическую) функцию, редуцировавшись до «», и перешли в категорию маркеров продолженного действия, сформировав синтаксическую модель « +глагол» (данное синтаксическое явление следует рассматривать в ситуации контекстуального окружения предиката и отличать от других речевых ситуаций, где « » и « » по-прежнему выполняют обстоятельственную функцию). Приведем примеры из повести «Убийца», написанной в 1935 г. на разговорном языке байхуа китайским писателем Ша Тином, родным языком для которого был сычуанский диалект китайского языка (группа южных диалектов).

– «всегда следил за ним и изучал»;

– «Он также внимательно вслушивался в его слова, почти так же, как в стук своего сердца…»[ – «Ша Тин. Избранное», с. 28-29].

Тождественное употребление данной синтаксической модели «+глагол» встречается также в произведениях таких известных пекинских писателей, как Цао Юй и Чэнь Цзяньгун.

Например:

– «Чем это ты там занимаешься?» [Цао Юй. «Собрание сочинений», С. 379].

– «Доктор Кэ ждет тебя, ты что, не знаешь?» [ – Цао Юй, «Собрание сочинений», С. 58].

– «Послушай, что говорит мама! Онато понимает, что тетушка Цяо болтает чепуху» [ «» – Чэнь Цзяньгун, «Пронзительный взгляд», с.68].

– «Поначалу было слышно, как та девушка смеется»

[ «» – Чэнь Цзяньгун «Пронзительный взгляд», c17].

В дальнейшем синтаксическая функция слова за сравнительно короткий исторических период прочно закрепилась в системе синтаксических отношений разговорного китайского языка и речи, получила устойчивую фиксацию в кодифицированном китайском языке. При сопоставительном анализе текстов произведений художественной литературы начала 20 века, написанной на разговорном байхуа, употребление слова в функции форманта продолженного действия отсутствует. Данный тезис в очередной раз подчеркивает высокую гибкость механизма синтагматических преобразований классов парадигматических единиц в китайском языке вследствие его типологических особенностей, в первую очередь детерминированных высокой степенью аналитизма и отсутствием развитой морфологии.

3) Синтаксическая модель «(1)прилагательное/глагол + +(2)глагол/простое предложение». В данной модели элемент (2) привносит дополнительную повествовательную характеристику действию, выраженному знаменательным предикатом (1) – прилагательным или глаголом, а слово по сути выполняет синтаксическую функцию оформления комплемента (дополнительного элемента), замещаемую в современном китайском языке постпозитивной частицой. Подобное употребление слова пришло в разговорный китайский язык из фуцзяньского и гуандунского («южных» диалектов) и в данной функции уже встречается в текстах художественных произведений конца 19 – начала 20 века, написанных на разговорном байхуа. Приведем пример из романа «Золотой бык и смеющаяся девушка» китайского писателя Оу Яншаня:

– «Ей было так радостно, что она пустилась в пляс»;

– «Лодочка плыла так ровно, будто была на твердой земле»;

– «Прошло лишь десять лет, а все так поменялось! Изменилось до того, что я попросту и не узнал!»[ «» – Оу Яншань «Собрание новелл», с. 143].

На основании статистических исследований разговорной китайской речи, проводимых в Пекинском университете языка, модно сформулировать следующую тенденцию: в настоящее время в современном разговорном китайском языке, образованном на базе пекинского диалекта, наблюдается устойчивая тенденция планомерного частичного замещения постпозитивной частицы (атрибут пекинского диалекта) на службное слово (гуандунский и фуцзяньский диалекты) в функции синтаксического оформителя комплемента. Данная тенденция получает устойчивое синтаксическое оформление, а служебное слово маркируется фонетически в варианте произнесения dou.

Приведем примеры из разговорной китайской речи:

– «так высоко, что выше получится»;

– «она плакала так, что ее глаза казались горящими фонарями»:

4) Синтаксическая модель « +локатив (обстоятельство места)».

Данная синтаксическая модель также характерна для «южной группы»

диалектов китайского языка, где закрепилось употребление глагола – «идти, достигать» – в качестве переходного глагола, обладающего способностью принимать в объектной позиции слова-локативы (преимущественно существительные), обладающие значением места.

Сопоставительный анализ фактического языкового материала показывает, что для пекинского диалекта подобная модель не являлась типовой, и глагол направления движения принимал препозитивный обстоятельственные предлоги, такие как или, указывающие место движения.

Например:

– уехать в Нанкин;

–  –  –

» соответственно, указывающее на синтаксическую трансформацию при сохранении тождественного семантического значения.

Тем не менее, в силу действия закона экономии языковых средств модель «+локатив» закрепилась в разговорном «от-пекинском» языке и прочно вошла в функциональный инвентарь синтаксических средств. В то же время, из современного китайского языка не ушли вопросительные формулировки « » « » – «куда идешь (направляешься)?», образованные по «пекинской» синтаксической модели.

5) Синтаксическая модель «глагол1+глагол1+комплемент (результативная морфема)». Данная модель пришла в разговорный язык из шанхайского диалекта, в то время как в пекинском диалекте преобладала модель «глагол+комплемент», к примеру: – «вырастать», – «пробуждаться» вместо, где глагольный компонент, редуплицируется. Тем не менее, в процессе междиалектной интерференции данная модель также приобрела устойчивое употребление в разговорном стиле китайской речи:

– запечь.

Из микродиалога в парикмахерской:

– нужно завивать волосы?

– не, посушите, пожалуйста!

– с сушкой плюс один юань.

Ситуация в общественном транспорте:

– Дедушка, дорога дальняя! Вам место уступают, Вы б присели!

… – да скоро сходить, не надо…

– Ой! Автобус как трясет, Вы все-таки присядьте, ладно?

Как видно из данных примеров, комплемент, выраженный результативной морфемой, в данной синтаксической модели имеет как двуморфемную (,), так и одноморфемную структуру ().

Функционирование модели «глагол1+глагол1+комплемент» можно также встретить и в художественных произведениях китайских писателей 20 века, в частности, в романе Дуаньму Хунляна «Цао Сюэцинь»:

– «Ты только и знаешь, что баловаться! А твои уроки? Ты тоже должен основательно ими заняться!»

[“” – «Цао Сюэцинь», с. 252].

6) Синтаксическая модель «глагол+ ». Данная модель предполагает оформление смыслового глагола т.н. глагольным счетным словом, которое получило широкое распространение в гуандунском и фуцзяньском диалектах, откуда в начале 20 века и проникло в пекинскую разговорную речь. Изначально в пекинском диалекте, сформировавшем семантико-синтаксическую основу разговорного языка байхуа, кратковременность и непродолжительность действия обозначалась «видовыми» глагольными счетными словами, выраженными семантически кореферентными существительными, или удвоением смыслового глагола.

Приведем примеры из классического романа «Сон в красном тереме»:

– «взял посох и помахал им несколько раз в сторону ласточек» [«Сон в красном тереме» с. 757]

– «испугался (раз) » [там же, с. 426]

– «прогуливался» [там же, с. 492]

– «поискал» [там же, с. 487]

– «обдумывал (прикинул в уме)» [там же, с. 1265] В исторический период написания романа «Сон в красном тереме» (16 век) в разговорном от-пекинском языке байхуа отстутствовало синтаксическое употребление в роли глагольного счетного слова, а его синтаксическую функцию сочетания замещало омофоничное слово xia, оформляющее смысловой глагол в качестве результативной морфемы со значением кратковременности, разового характера совершения действия.

Например:

= – «глянуть, окинуть взором»;

= – «поесть»;

= – «попробовать»;

= – «подбить, постучать»

Первоначально глагольное счетное слово употреблялось с глаголами, обладающими универсальным, многозначным значением, к примеру, с глаголом – «бить, ударять; совершать что-либо», далее, распространилось и на другие глаголы соответствующей семантики.

Тем не менее, в 30-е гг.

20 века наблюдается тенденция закрепления синтаксического употребления в пекинской разговорной речи, о чем свидетельствует выдержки из произведений Лао Шэ:

– «решил их немного обжарить» [ – Лао Шэ «Избранное», с.38]

– «рассмеялся» [там же, с. 9]

– «попробовать отомстить» [там же, с. 3]

– «еще разок сосватать» [там же, с. 11]

– «продвинуть его дальше по карьере» [там же, с.39] Следует отметить, что в период написания произведений Лао Шэ некоторые глаголы при передаче кратковременности действия сохраняли свои кореферентные счетные слова либо продолжали удваиваться:

– «оглянулся и окинул взглядом» [там же, с.41]

–  –  –

– «однако все любил подвигать» [там же, с.41]

– «захотел ползти и целовать эту выгоревшую землю» [там же, с. 107].

Однако, в 30-е гг. 20 в. в текстах произведений художественной литературы, написанные на разговорном языке байхуа, наблюдается закрепления в функции универсального глагольного счетного слова.

Приведем пример из повести Ван Япина «Командир отряда уголовной полиции»:

– «И только когда он взглянул на командира полиции, то почувствовал, что будто бы он сам должен быть свидетелем самого себя» [«» – Ван Япин, с. 41];

… – «Я зашел в гостиную осмотреться, потом прошел в спальню Чжоу Да и огляделся там…» [там же, с. 41].

7) Синтаксическая модель «А АВ», где в позиции повторяющихся элементов выступают глагол или прилагательное. Данная модель также присуща южным диалектам, тогда как в пекинском диалекте стандартно употреблялась модель «АВ АВ»:

– «независимо от того, хотел этого мудрец Конфуций или нет…»[ – Лао Шэ «Избранное», с. 129].

Тем не менее, в силу действия закона экономии языковых средств, модель «А АВ»: – «можно-нельзя» – «надеяться-нет»

– «знать – не знать», – прочно закрепилась в «от-пекинском»

разговорном китайском языке.

8) Синтаксическая модель «глагол +существительное ». Данная синтаксическая модель хорошо проявляется на примере – «поел». В данном случае слово, выступающее в функции глагольного суффикса, привносит значение совершенного действия, и в таком употреблении пришло в пекинский диалект из южных говоров, тогда как по-пекински (=на разговорном байхуа) фраза «я поел (еду)», предполагающая совершенный характер действия, следовательно, перфектную форму глагола, будет традиционно передаваться как « » с перфектным глагольным суффиксом. Тем не менее, как отмечают китайские лингвисты, при анализе подобных устоявшихся синтаксических моделей наблюдается тенденция замещения суффикса совершенного вида глагола на суффикс в этом же значении, несмотря на то, что в ряде ситуаций суффикс имеет иное суффиксальное значение, указывая на факт совершения действия в прошлом (когда-то), к примеру:

– Я был в Китае;

– Раньше папа был большим начальником.

Как отмечает по этому поводу китайский филолог и публицист Чэнь

Юань в своей книге «Язык и общественная жизнь» («»):

«…Некоторым людям также вошло в привычку говорить: “ ” – «Поел?», “” – «Поел!» или “”- «поел-нет?»

– “ ” – «поел (да)». В данном случае наблюдается попеременное употребление глагольных суффиксов,а также для выражения совершенного характера действия.

9) Синтаксическая модель «А В». Данная конструкция также присуща фуцзяньскому и гуандунскому диалектам, где выступает в функции сравнительной грамматической конструкции. В пекинском диалекте тождественной ей конструкцией является «А В … », либо же данную функцию исторически замещает предлог, постпозитивно оформляющий глагольный либо качественный предикат по модели «глагол/прил+ ».

Например, при переводе данного предложения «В этом году урожай больше, чем в прошлом году»:

–  –  –

В случае а) перевод осуществлен по «южнодиалектной» модели, в б) и в) – по «пекинской» модели. В силу своей простоты и эргономичности синтаксическая модель «А В» наряду с устоявшимися тождественными грамматическими конструкциями смогла закрепиться в активном пласте частотных синтаксических единиц разговорного китайского языка.

В данном параграфе мы рассмотрели ряд типовых синтаксических моделей, которые в процессе исторического формирования разговорных форм китайского языка, отделения «разговорного языка» байхуа от кодифицированного литературного языка вэньянь смогли получить устойчивое закрепление в разговорном стиле речи современного китайского языка. Как мы неоднократно подчеркивали выше, интенсивная ассимиляция данных синтаксических моделей происходила в сравнительно короткий период активных лексических и грамматических преобразований в китайском языке, связанных с изменением социально-экономического уклада жизни китайского общества, по сути – с переходом государства в новую общественно-экономическую формацию, – образование КНР, проведение программы социалистических реформ, а далее – серии либеральнодемократических (рыночных реформ).

Очевидно, что политические и экономические преобразования системы государственного устройства в большой степени затрагивают все сферы общественной жизни, что неминуемо влечет за собой процессы реорганизации языковой системы. Это находит отражение в разных уровнях китайского языка. В лексическоморфологическом плане осуществляется количественное и качественное преобразование лексических единиц – появление заимствований, увеличение числа неологизмов, появление архаизмов, активизация процессов субстантивации (частеречные переходы), появление новых техник словообразования. В синтаксическом плане происходит унификация и стандартизация синтаксических моделей порождения речи, формирование синхронически фиксированного комплекса синтаксических конструкций, определяющих вектор развития семантико-синтаксической парадигмы языковой материи.

Применительно к китайскому языку, мы неоднократно отмечали значительное влияние процессов междиалектной трансференции на формирование разговорных форм речи в корпусе национального литературного китайского языка. Лингвистические исследования разговорного стиля речи, главным образом верифицируемые результатами графематического, сопоставительного и компонентного анализа аутентичных текстов, показывают, что «разговорный» китайский язык (байхуа) на 70 % сформирован на лексико-грамматической базе пекинского диалекта. В то же время мы модем наблюдать значительные синтаксические и лексические «интервенции» в от-пекинский байхуа, исходящие главным образом из южных диалектов – гуандунского, фуцзяньского, шанхайского и ряда других. Данные тенденции в очевидной степени перешли и в современный китайский язык путунхуа, в свою очередь сформированный на базе разговорного байхуа и вобравший в себя языковые элементы кодифицированного литературного языка вэньянь.

Таким образом, фонетическая база китайских диалектов по причине сравнительной артикуляционной сложности не смогла объективно ассимилироваться в пекинском диалекте (за исключением ряда частных интервенций), следовательно, оказать существенное влияние на формирование произносительной базы разговорного стиля в национальном корпусе литературного китайского языка. Синтаксическая система разговорного стиля речи является системообразующим компонентом синтаксической организации национального корпуса литературного китайского языка. В ходе диахронических преобразований, связанных с унификацией и стандартизацией общегосударственного литературного языка путунхуа, процессами междиалектной (синтаксической) трансференции, межъязыкового взаимодействия и рядом других причин, система коммуникативного синтаксиса речевого общения приобрела адекватный структурный облик, отражающий реалии современной языковой системы и коммуникативные потребности общества.

Иными словами, вне зависимости от акустического облика (фонетикофонологический уровень) и смыслового (лексическо-морфологический уровень) содержания конкретной единицы речи (в рамках соответствующего коммуникативного действия), коммуниканты имеют возможность моделировать структуру семантико-синтаксической организации высказывания на основании заданных синтаксической конструкцией рамок характеризации предицируемого компонента. Данное явление подтверждает факт «внутриречевого» развертывания предикативных структур в сознании коммуникантов и отчетливо проявляется на материале канонически сочлененного китайского языка (изолирующего типа), не требующего дополнительного согласования по соответствующим лексическим и грамматическим категориям.

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 1

В первой главе настоящего исследования была проведена систематизация и научное обобщение актуальных лингвистических теорий и концепций. Нами осуществлен системный анализ междисциплинарных теоретических исследований семантико-синтаксической организации китайского языка, выработаны основы интегрального, комплексного подхода к описанию синтаксиса китайской речи с возможностью выделения коммуникативно-значимых элементов в целях вскрытия механизма интерактивного речевого взаимодействия. В качестве теоретической и методологической основы исследования сформулирован структурнофункциональный интегральный подход с опорой на комплекс понятий и категорий (топик и комментарий), разработанных в рамках предикационной концепции.

Полученные выводы свидетельствуют о том, что:

лингвистические исследования семантико-синтаксической 1.

организации китайского языка, его морфологии и синтаксиса, осуществлялись неравномерно, не производилась попытка выработать объективные категории анализа ряда языковых явлений;

в китайской лингвистической традиции вектор лингвистического 2.

исследования был смещен в сторону лексикологии (семиотики, лексикографии, стилистики), в западном языкознании китайский язык долгий период времени представлялся как аморфный и недоразвитый в силу отсутствия ряда грамматических категорий, присущих европейским языкам, которые типологически отличаются от изолирующего китайского;

появление объективных категорий описания и анализа 3.

синтаксиса китайского языка связано с зарождением генеративного направления (А.Н.Хомский) в лингвистике и формулированием основ предикационной концепции (Ч.Ли, С.Томпсон, В.А.Курдюмов);

ключевыми понятиями предикационной концепции являются 4.

предикативность как свойство, предикационное отношение как базовый тип связи, процесс предикации, обеспечивающий «поддержание» (существование) языка. В данном ключе язык рассматривается не как семиотическая система знаков и статических средств, а как процессы порождения-восприятия, реализуемые в речевой деятельности;

анализ процесса исторической дифференциации письменной и 5.

устной форм речи в китайском языке выявил особенности синтаксического строя письменного языка вэньянь и разговорного байхуа в рамках единого национального языкового корпуса;

междиалектная трансференция разговорных форм речи в 6.

фонетико-фонологическом, лексико-морфологическом синтаксическом аспектах является одним из системообразующих факторов формирования и развития семантико-синтаксической системы разговорного стиля речи в СКЯ;

наличие в устной речи лексических элементов и синтаксических 7.

моделей и кодифицированного литературного языка вэньянь, и «разговорного языка» байхуа;

расширенные возможности междиалектной ассимиляции 8.

синтаксических речеобразовательных моделей в китайском языке можно объяснить высокой гибкостью механизма замены парадигматических единиц в системе сопряжения парадигматических и синтагматических отношений;

преобладание синтагматических отношений над 9.

парадигматическими основывается на изолирующей типологии китайского языка и сочетается с отсутствием развитого словообразования (не требуется дополнительное согласование слов по категориям склонения, спряжения, виду, роду, числу и пр.), превалированием аналитических форм и техник (в сопоставлении с синтетическими – аффиксация, флексивизация), канонической расчлененностью языковых единиц (на уровне сложного словосочетания, предложения и выше);

анализ семантико-синтаксической структуры текстов 10.

литературных произведений, написанных в разговорном стиле и принадлежащих разным историческим периодам выявил типовые синтаксические модели разговорных форм речи;

существование междиалектных синтаксических интервенций в 11.

китайской речи: свободное функционирование синтаксических моделей в речевом синтаксисе возможно благодаря превалированию синтагматических связей над классами парадигматических единиц;

вне зависимости от акустического облика и смыслового 12.

в изолирующем языке, коим является китайский, 13.

противопоставление субъекта и объекта – гораздо менее значимо, чем выделение топика и комментария. Иными словами, первостепенную важность в китайском языке имеет коммуникативная значимость того, о чем говорится;

лингвистический анализ речевых актов позволил выделить 14.

коммуникативно-значимые компоненты формулирования мысли.

ГЛАВА 2. ИНТЕРАКТИВНОСТЬ СИНТАКСИЧЕСКОЙ

ОРГАНИЗАЦИИ РЕЧИ В СОВРЕМЕННОМ КИТАЙСКОМ ЯЗЫКЕ

–  –  –

Когда мы говорим о человеческом обществе как об организованной совокупности индивидов, а о языке как о средстве коммуникации, то мы непременно затрагиваем понятие «система». Причем, человеческое общество и язык его общения образуют единую интегральную систему, обеспечивающую взаимодействие всех связанных между собой структурных элементов. В процессе осуществления различных видов человеческой деятельности язык существует и развивается как социальный феномен, а метафизическое пространство человеческого общества в совокупном процессе осуществления форм деятельности находится в неразрывной взаимосвязи с языком. Только благодаря наличию деятельностной активности становится возможным формирование отношений в обществе при помощи языка: «Общество не просто множество человеческих индивидов, а система разнообразных отношений между людьми, принадлежащим к тем или иным социальным, профессиональным, половым и возрастным, этническим, этнографическим, конфессиональным группам, где каждый индивид занимает свое определенное место и в силу этого выступает носителем определенного общественного статуса, социальных функций и ролей» [Сусов,2006: 43].

Таким образом, взаимодействие людей в обществе посредством языка экстраполирует его предназначение по организации социального взаимодействия людей - интеракции. Важнейшей характеристикой речевой интеракции является регулятивное воздействие на партнера: ведь даже информирование партнера направлено на конкретного адресата, учитывает его психологические характеристики, уровень образования, информационной осведомленности, морально-нравственные характеристики и ценности.

Исходя из оценки реципиента адресант и планирует свое речевое действие в конкретном пространственно-временном континууме. Принципиально важной представляется идея о том, что вступая в речевое общение, субъект исходит из своих потребностей и обязательно адресует свою речь реципиенту: «Организация общения подразумевает решение следующих задач: привлечение и удержание внимание объекта речевого воздействия;

ориентирование объекта речевого воздействия в ситуации общения;

формирование установки восприятия» [Курбакова, 2012: 11].

В данном контексте дихотомию «язык-речь» мы можем представить как соподчинение материальной совокупности формально-содержательных единиц, категорий и правил их организации (язык) и их личностнопространственно-временной реализацией в коммуникативном акте (речь).

Раздельное существование языка и речи невозможно, так как это неразрывно связанные продукты человеческой деятельности, экплицирующиеся в восприятии людей в тех или иных формах. Как пишет по этому поводу Е.В.Сидоров, «именно в процессах речевой коммуникации система языка формируется, совершенствуется, изменяется. В тех же процессах формируется речевое сознание человека» [Сидоров, 1986:7].

Следовательно, динамика развития языковой системы соответствует векторному направлению развития речевой деятельности. Мы можем интерпретировать язык как сформированный обществом в ходе антропогенеза универсальный арсенал средств выражения мысли, а речь – как форму экспликации этих средств. В то же время, данные явления необходимо рассматривать в динамике их отношений, поскольку с эволюционной точки язык не мог возникнуть «из ниоткуда» как некая данность, а приобрел системную форму благодаря возникновению речевой деятельности, обладающей определенной целью. Как указывает М.Р.

Львов, «современные гипотезы допускают, что первично все же общение:

потребность передачи информации, например о возникшей опасности, вынуждала наших предков закрепить постоянное значение за устойчивыми сигналами (знаками): так, определенный крик служил сигналом опасности, другой - приглашением к еде. Постепенно накапливалось некоторое количество сигналов - знаков с постоянным значением, а это уже начало языка, знаковой системы. Затем стали необходимы правила соединения слов, знаков для выражения более сложного содержания. … Не исключено, что первые знаки могли быть не акустическими, а скорее графическими:

сломанная веточка, черта на песке, сложенные камешки и т.п.» [Львов, 2002:16]. Следовательно, любая деятельность исходит из целевой установки деятеля, в том числе и речевая деятельность, цель которой определяется коммуникативным замыслом адресанта с целью осуществления определенного воздействия на адресата.

В своих работах мы указывали, что в процессе сравнительноисторических и типологических исследований национальных языков ряд представителей современных лингвистических школ и концепций склоняется к утверждению, что структурно национальные (литературные) языки состоят из двух разновидностей: кодифицированный литературный язык и разговорный язык. В частности, в §2 главы нашего I исследования приводится общелингвистическое описание исторического процесса семантико-синтаксического разделения китайского языка на кодифицированный литературный язык вэньянь и разговорный байхуа, а также центробежный характер их дискретного употребления в китайском социуме. В то же время следует отметить, что выделение понятия «разговорный язык» в современной лингвистике остается достаточно дискусионным. В нашем исследовании мы преимущественно оперируем термином «разговорная речь», закрепленным в китайской лингвистической традиции понятием «», которое подразумевает разговорный регистр (национального литературного) языка – «». Известный китайский лингвист, исследователь проблем системно-структурной организации разговорной речи Чэнь Цзяньминь выделяет семь дефиниций разговорной речи: 1) ежедневное общение (включая вопросы-ответы, диалоги); 2) случайные слова (речь), сказанные в ходе совершения какого-либо действия или в процессе чего-либо; 3) вербализованные в процессе осуществления различных действий слова, смешанные в едином речевом отрезке; 4) цепочка слов, сказанных в ходе неподготовленного речевого действия; 5) импровизированное выступление с опорой на конспект, доклад (при публичных выступлениях); 6) устное выступление по содержанию доклада (конспекта); 7) устное чтение доклада (конспекта) [Чэнь Цзяньминь,1984:1].

Применительно к пунктам № 6 и № 7 китайский ученый указывает, что в данном случае под понятием «разговорная речь» подразумевается устная реализация письменного литературного языка, предыдущие же пять пунктов в полностью соответствуют содержанию данного понятия, указывая на использование не только вербальных, но и паравербальных средств общения.

В своих исследованиях Чэнь Цзяньминь также напрямую указывает на факт того, что разговорный языковой регистр – «разговорный язык – речь» – является основой письменного (кодифицированного литературного) языка, тогда как письменный язык – «прошедшая обработку форма разговорного языка». И далее в этом ключе: «…как письменный язык, так разговорный язык развиваются по своим законам и правилам, превратившись в две функциональные системы существования (национального) языка, которые то тождественны, то нетождественны друг другу, то соприкасаются, то отдаляются» [Чэнь Цзяньминь, 1984: 2].

В истории языкознания проблема научного разграничения разговорного языка и кодифицированного литературного языка, а также выделения в отдельный терминологический ряд разговорной речи (и ее разновидностей) получила широкое освещение в передовых научных школах по всему миру с середины XX века, что, в свою очередь, обусловлено активным изучением теории и практики разговорных аспектов языка в связи с появлением стыковых разделов общей лингвистики (психолингвистика, социолингвистика, этнолингвистика, нейролингвистика и др.), а также развитием теории коммуникативного синтаксиса и генеративного направления в языкознании. В данном параграфе мы попытаемся поверхностно описать дихотомию «разговорный язык – кодифицированный литературный язык», дихотомии «устная речь – письменная речь», а также понятия «разговорная речь», «спонтанная речь», «живая речь»

применительно к нашему исследованию семантико-синтаксической организации разговорного китайского языка и речи.

Исследования дихотомии устной и письменной речи имеют достаточно длительную историю изучения в рамках разных школ и подходов.

Традиционно устная и письменная речь противопоставляются на основе различий в форме существования и восприятия. Считается, что устная речь реализуется в виде звуковой материи и воспринимается как акустический сигнал, обладая при этом дополнительными, внеязыковыми средствами выражения. Письменная речь выражает информацию при помощи грамматических и лексических средств языка как кода общения и представляет собой графическую материю, воспринимаемую визуально.

Характерной особенностью письменной речи является отсутствие непосредственного собеседника в качестве реципиента сообщения в данном коммуникативном акте (в ряде случаев адресат сообщения представлен визуально), что обуславливает определяющую роль продуцента письменной речи в формировании речевого мотива и замысла. Таким образом, контроль над письменной речью остается в пределах деятельности самого автора (пишущего) на фоне того, что реципиент письменной речи будет лишен возможности «живого» участия в коммуникативном акте с учетом совокупности невербальных средств коммуникации (паралингвистических, экстралингвистических, кинесических, проксемических). Следует отметить, что регулятивное воздействие невербальных средств может иметь частичное отображение в письменной речи и проецироваться в сознании реципиента, если продуцируемый текст сопровождается отдельным комментарием об интонации, дикции, ритмике речи, о жестах, позе говорящего, о различных помехах, шуме, возгласах, о позе и телодвижениях коммуникантов.

Наибольший исследовательский акцент в современной лингвистической науке получила именно устная речь, причем открытым и достаточно дискуссионным по настоящее время остается вопрос о формах и разновидностях устной речи. В частности, как указывает известный отечественный психолог А. Лурия, устная речь «…существует в трех основных формах: восклицание (аффективная речевая реакция), диалогическая и монологическая речь» [Лурия, 1979:320]. В то же время, ряд лингвистов традиционно выделяют в составе устной речи разговорную речь и разговорный язык. В частности, как отмечает отечественный лингвист Е.

Земская, разговорной или литературной разговорной речью является «непринужденная речь носителей литературного языка» [Земская, 1970:4]. В данном случае разговорная речь противопоставляется другим формам устной речи, таким как научный доклад, лекция, подготовленное устное выступление и т.д. Как указывает по этому поводу сама Е. Земская, само употребление термина «речь» оказывается достаточно условным, поскольку объектом изучения в этом случае становится «особая языковая система, противопоставляемая в пределах литературного языка кодифицированному литературному языку» и обладающая «неподготовленностью и непринужденностью акта коммуникации, а также непосредственным участием в нем говорящих» [Земская, 1981:277]. В похожем ключе интерпретирует понятие разговорной речи другой отечественный лингвист О. Сиротинина: «Разговорная речь используется в тех случаях, когда существует неподготовленность речевого акта, непринужденность речевого акта и непосредственное участие говорящих в речевом акте» [Сиротинина, 1983:143].

На наш взгляд, многие толкования понятия «разговорная речь» в отечественной, западной и других лингвистических школах традиционно не вбирают в себя сферы употребления разговорной речи, точнее – ее содержательной стороны – в письменной форме. Это касается таких сфер общения, как интернет-переписка, чат-сообщения, переписка на форумах, телефонные сообщения SMS и др. Ведь в данном случае мы, по сути, имеем дело с реализацией семантико-синтаксического облика разговорной речи, но только в письменной форме. По этой причине, в данной ситуации неуместно классифицировать подобный языковой материал как речь письменную.

Подобную интерпретацию можно найти и в поздних работах Е. Земской, которая отождествляет понятия «разговорная речь» и «разговорный язык», расширяя дефиницию разговорной речи: «Разговорная речь – 1) то же, что и разговорный язык; 2) любая речь, проявляющаяся в устной форме: научный доклад, лекция, выступление по радио, телевидению, бытовая речь, городское просторечие, территориальные диалекты; 3) любая устная речь городского населения; 4) бытовая речь городского и сельского населения [Земская, 1998:406]. Далее, Е. Земская с большей степенью конкретизации раскрывает суть приводимых понятий: «…Термин «разговорная речь» в первом значении заменяется термином «разговорный язык», во втором значении – термином «устная речь», в третьем – термином «городская устная речь», в четвертом – термином «бытовая речь» [Земская, 1998:406].

В нашем исследовании при описании семантико-синтаксической организации разговорной речи современного китайского языка мы равноправно используем фактический языковой материал как устной, так и письменной речи, реализуемых в разговорном регистре литературного китайского языка. В китайской лингвистике разговорная речь как деятельностная реализация литературного языка традиционно противопоставляется письменному (кодифицированному) языку, что, как нами было отмечено в §2 главы I, имеет исторические обоснования. В ходе языкового генезиса национальный литературный язык постепенно разделился на «письменный язык» вэньянь и устный – «разговорный»

байхуа. Разговорный байхуа стал основой общенационального языка путунхуа на нормативной базе пекинского диалекта (северной диалектной супергруппы). Таким образом, семантико-синтаксическая система разговорной речи современного китайского языка инкорпоративно вбирает в себя как лексико-грамматические нормы «разговорного» байхуа, элементы письменного языка вэньянь.

Как отмечалось выше, разговорная речь в русле системнодеятельностного подхода представляется нам реализацией (литературного) языка в виде направленной (адресованной) деятельности. Лингвистическое описание категорий языка и речи осуществляется нами в свете динамических представлений о природе языка, в частности, в русле предикационной концепции как наиболее полно отвечающей требованиям координационнодеятельностной парадигмы к изучению роли языка в формировании культурно-семиотического компонента общественного сознания и организации социального взаимодействия. В ходе проведения лингвистических исследований разговорной речи используется аутентичный материал современного китайского языка. Мы осуществим попытку поверхностной дескрипции семантико-синтаксических средств китайской разговорной речи как инструмента осуществления интерактивного воздействия на участников коммуникативного акта, а также совершим попытку выявить особенности интерактивной экспликации коммуникативно-воздействующего аспекта.

В рамках исследования мы преимущественно используем аудиоматериал записей речи, видеоматериал различных фильмов, программ, телепередач с составлением текстового скрипта, а также тексты из произведений литературы, принадлежащей к разговорному стилю, то есть максимально отображающие речевое общение. Перечисленный выше материал исследования предоставляет обширную эмпирическую базу, однако для систематизации имеющегося фактического материала мы структурно разделили его на ряд категорий по критериям формы экспликации речи и степени ее спонтанности.

Данные по полученной классификации приведены в таблице 1:

–  –  –

В рамках нашего исследования мы преимущественно склоняемся к тезису о том, что наибольший научный интерес представляет именно та речь, которая обладает наиболее высокой степенью спонтанности. В данном ключе понятие «спонтанность» имеет ключевое значение, поскольку именно естественная человеческая речь, не подвергающаяся искусственному вмешательству или моделированию, воссоздает наиболее полную картину психолингвистических процессов порождения и восприятия высказывания, реализации языковых функций в речи, в частности – ее коммуникативного воздействия. В данном контексте главным свойством спонтанной речи мы считаем формирование и непосредственную вербализацию речевых высказываний в соответствующий момент коммуникации, то есть без предварительной паузы или задержки для их сознательного осмысливания или подготовки отправителем.

Следует отметить, что проблема определения спонтанности обеих форм экспликации речи достаточно дискуссионна в современном языкознании. Несомненно, что большинство исследователей наделяет этим свойством преимущественно устную речь. Как утверждает отечественный лингвист К.А.Филиппов, «…спонтанность как важное свойство организации речевой деятельности наиболее ярко проявляется в организации устной речи, а письменная форма предполагает сведение к минимуму какого-либо проявления спонтанности. Можно даже сказать, что письменной форме речи практически несвойственна спонтанность» Другой [Филиппов,2003:7].

отечественный филолог О.Б.Сиротинина пишет по этому поводу: «В какойто степени спонтанность характеризует любую устную речь, но в полной мере она проявляется лишь в разговорной речи» [Сиротинина 1974:30].

Представители западной лингвистической традиции Д. Миллер и Р.

Винерт отмечают следующие характерные свойства спонтанной речи:

– спонтанная речь производится в режиме реального времени, экспромтом и без возможности редактирования, в то время как письменный язык, как правило, производится с паузами для размышлений и содержит элементы редактирования;

– на спонтанную речь накладывает ограничения кратковременная память как говорящего, так и слушающего;

– спонтанная речь, как правило, создается людьми, говорящими «лицом к лицу» в конкретном контексте;

– спонтанная речь, по определению, включает в себя характеристики амплитуды, ритма и качества передачи голоса;

– спонтанная речь «лицом к лицу» сопровождается жестами, взглядом, мимикой, положением, что является сигнальной информацией .

В нашей работе мы придерживаемся тех позиций, что и устная, и письменная речь может быть спонтанной. Главным критерием спонтанности речи мы считаем непроизвольный характер порождения, неподготовленность, непринужденность. Это находит практическое подтверждение в акустических (графических), семантико-синтаксических свойствах речи. В рамках нашего исследования мы акцентируем основное внимание на коммуникативно-обусловленном выборе синтаксической модели порождения речи в целях достижения регулятивной функции в соответствии с коммуникативным замыслом адресанта.

При исследовании процессов речевой деятельности мы преимущественно опираемся на концепцию системно-коммуникативной организации речи. Это обуславливается тем, что именно для достижения определенной цели и формулируется мысль. Системно-коммуникативная организация речи выражается в целесообразном выборе вербальных языковых средств (лексических, синтаксических, стилистических), а также паралингвистических (ритма, тембра, интонации, артикуляции, темпа, громкости, ритмики, тональности, мелодики речи), кинесических (мимики, жестов, визуального контакта) и проксемических средств (пространственновременная организация коммуникативного акта: поза, телодвижения, дистанция). То есть, реализацию коммуникативной функции посредством речи необходимо рассматривать в интегральном сопряжении всех без исключения факторов осуществления коммуникации, прежде всего системы языка и коммуникантов, пользующихся языком для регуляции деятельностей друга друга. Следовательно, системное описание речевой деятельности представляется полным в случае детального анализа реальной ситуации общения с учетом всей совокупности условий и средств коммуникации. С функциональной точки зрения текст рассматривается нами как целенаправленное социальное речевое действие. Данный подход позволяет не только выявить психолингвистические особенности конкретного коммуникативного акта, но и выявить модели использования языковых средств и их синтаксической организации в определенных ситуациях общения. Таким образом, для анализа речевой интеракции логично рассматривать текст вербального взаимодействия в конкретной ситуации общения. В тексте мы можем выделить определенные речевые шаги, т.е.

шаги координации (или регуляции) деятельности партнера, содержание которых представлено семантико-синтаксическими языковыми структурами, выбор которых обоснован коммуникативным замыслом адресанта. Выделить отдельные речевые шаги представляется возможным при установлении причинно-следственных связей между структурными компонентами текста.

На основе выявления коммуникативного замысла адресанта можно составить характеристику языковых средств и их организации в синтаксические структуры, реализующие мысль в речи, и, следовательно, смоделировать динамику речевой деятельности.

Таким образом, речевая деятельность рассматривается нами как системный процесс предикативного развертывания языковых структур, выбор которых определяется целевой установкой адресанта по оказанию регулятивного воздействия на адресата. В соответствии с общепсихологической теорией деятельности А.Н.Леонтьева, коммуниканты воздействуют друг на друга исходя из цели своей деятельности, а язык выступает как универсальное средство этого воздействия. При этом процессы развертывания речевой деятельности (порождения и восприятия высказывания) носят интерактивный характер, т.е. предполагают обратную связь с партнером по коммуникации: «При возможных различиях в мотивах речевой деятельности отправителя и адресата сообщения они, как члены общества, находятся в устойчивой функциональной взаимосвязи: мотив коммуникативной деятельности отправителя сообщения предполагает мотив деятельности адресата. Содержание этого интегративно-межличностного мотива заключается в … согласовании деятельностей членов общества, в организации речевой интеракции» [Курбакова, 2009:19].

Для исследования синтаксической организации речевой интеракции мы используем фактический материал современного китайского языка, что представляет особый интерес по нескольким причинам: во-первых, для китайского языка важно различие между устной и письменной речью, вовторых, иероглиф как языковой знак замещает понятие и даже целую мысль, вследствие чего для анализа китайского предложения неправомерно применение нашего традиционного понимания частей речи и синтаксической связи между частями предложения. В этой связи уместно привести мнение В.А. Пищальниковой о том, что язык - это «смыслопорождающая система», а речевая деятельность – это «порождение смыслов, психолингвистический процесс, в котором так называемые языковые единицы (известные материальные носители наиболее частотных смыслов) могут быть соотнесены принципиально с любым смыслом» [Пищальникова, 2001:240] в зависимости от контекста, который определяет ситуация общения. Как мы видим, современная наука о языке достигла такого концептуального понимания языковой материи, при котором в первоочередном порядке рассматривается проблема нахождения соответствия семиотических (языковых) систем ассоциативным образам предметов и явлений. Для китайского языка особенно актуально рассмотрение синтаксической организации речевой интеракции, поскольку значение и синтаксическая функция лексических единиц зависит от контекстуального окружения и определяется по их синтаксической позиции, т.е. по месту в синтаксической структуре предложения и текста в целом.

В настоящем исследовании мы последовательно придерживаемся предикационной концепции функционирования языковых средств в речи в современном китайском язык, стремимся выявить наиболее употребительные синтаксические структуры в разговорном стиле, показав их интерактивную сущность. Особый интерес представляет задача определить механизмы реализации в китайском иероглифе дифференциальных признаков формы, функции и содержания [см. Мельников, 2000]. Однако мы отдаем себе отчет в том, что данная тема заслуживает многоаспектных исследований и не может быть исчерпана в рамках одного исследования. В рамках нашего исследования мы преимущественно опираемся на выводы, полученные путем анализа речевых действий в диалогах разговорного стиля.

Современный китайский язык как язык изолирующего типа представляется нам практически универсальным объектом лингвистического исследования, так как характеризуется строгой системой синтаксиса и слабо развитым морфологическим оформлением лексических единиц. Синтаксис китайского предложения характеризуется строгим порядком членом предложения, высокой функциональной ролью служебных единиц, отсутствием морфологического согласования, доминирующим характером синтагматических отношений над парадигматическими, имеет ярко выраженный «топиковый» характер, что объясняет каноническую расчлененность структуры высказываний.

Одной из задач нашего исследования является раскрытие интерактивного характера синтаксической организации устной речи в современном китайском языке в ситуациях бытового общения. На наш взгляд, интерактивность речи, как ее неотъемлемое свойство, определяет степень и глубину реализации регулятивной функции, то есть процесс координации деятельности остальных коммуникантов, являющихся реципиентами данного речевого сообщения. При непосредственном анализе спонтанной китайской речи мы констатируем процесс предикативного развертывания языковых структур в речевой интеракции. В приложении 1 настоящего исследования мы приводим материалы речевой коммуникации в разговорном стиле современного китайского языка, зафиксированные в процессе порождения спонтанного речевого высказывания в виде аудиозаписи с последующим составлением скрипта текста.

В качестве примера рассмотрим ряд речевых действий из фрагмента диалога между двумя врачами традиционной китайской медицины (приложение 1, диалог №1):

I речевое действие (побуждение к взаимодействию с помощью вопроса) - А подстрочник: «Почему - через - этот - живот - сразу - можно прямо - воздействовать - до - головной мозг - нервы - а?»

перевод на русский язык: Почему через область живота можно напрямую воздействовать на нервные соединения головного мозга?

II речевое действие (ответ на стимул) - В подстрочник: «Нервы - есть / иметь - проводить - роль - служебное слово (далее сл/с). Человек - сл/с - нервы - есть - из - где-то - прийти - сл/с?

Человек сл/с - нервы - есть - из - где-то - прийти - сл/с? Человек - сл/с нервы - есть - из - где-то - прийти - сл/с, знать - нет?»

перевод на русский язык: Нервы выполняют проводящую функцию.

Откуда выходят нервные окончания? Откуда выходят нервы? Откуда?

Знаешь, нет?

III речевое действие (ответная реакция на поставленный вопрос, продолжение беседы с целью выяснения степени осведомленности о предмете разговора) - А…… подстрочник: «Позвонок…позвонок…позвонок-между-отверстие»

перевод на русский язык: Позв… позв (запинается)… межпозвоночные отверстия.

IV речевое действие (ответ на поставленный вопрос с целью создания у собеседника определенного представления о работе нервной системы) - В подстрочник: «Человек - все - сл/с - нервы - относиться - корень узел - все есть - это один - место, - мозг. - Мозг - низ - есть - что - место?

Внутри - мозг - есть - головной мозг, - головной мозг - низ - есть продолговатый мозг, - продолговатый мозг - низ - есть - спинной мозг, - все сл/с - нервы - все - есть - из - продолговатый мозг - в - выходить - сл/с. Спинной мозг -сл/с - одна голова - есть большой мозг, - другая - одна голова называться -концевая нить, - это - есть - концевая нить,….- И есть - в копчик - эта -оконечность, - знаешь - нет».

перевод на русский язык: Все нервы в теле человека ответвляются из одного корня, и этим местом является головной мозг. А что располагается ниже головного мозга? В головном мозге находится мозговое тело, под ним располагается продолговатый мозг, под ним – спинной мозг, а все нервные ответвления исходят из спинного мозга. Одна оконечность спинного мозга соединяется с головным мозгом, а другая – переходит в концевую спинномозговую нить, этот концевой нерв как раз находится в копчике.

Знаешь об этом?

V речевое действие (объяснение с целью уточнения правильности созданного у партнера представления о предмете разговора) - А подстрочник: «Поэтому - и - прямо - через - то - раздражать головные нервы».

перевод на русский язык: Поэтому и можно через эту точку на теле человека напрямую воздействовать на нервные участки головного мозга.

VI речевое действие (сравнение с известным партнеру предметом с целью уточнения правильности созданного у него представления о предмете разговора) - В подстрочник: «Нервы - и - электропровод - один - вид, - есть - иметь

Проводить - роль - сл/с».

перевод на русский язык: Нервы, как и электропровода, могут проводить, передавать сигнал (импульс).

VII речевое действие (пояснение с целью углубления знаний партнера о предмете разговора) - А подстрочник: «Да - а, - прямо - и - мы - тыкать - иголки - почему можем -иметь - это - что-то - сл/с, - жжение, - онемение, - вздутие, - боль

Ощущение - сл/с».

перевод на русский язык: Да, как при иглоукалывании может возникать какое-либо физическое ощущение, к примеру, жжение, онемение, опухание, боль и т.д.

Таким образом, в структуре диалога можно выделить речевые действия, которые обычно совпадают с репликами партнеров. Каждое речевое действие соответствует общему коммуникативному замыслу, который объединяет речевую деятельность партнеров в единую интеракцию: каждое речевое действие мотивировано и корректируется адресантом в зависимости от реакции партнера: вопрос партнера сигнализирует о необходимости уточнения, пояснения, и ответ строится соответствующим вопросу образом.

Кроме того, адресант учитывает личностные характеристики адресата (в нашем случае - неопытность, незнание молодого врача) и старается использовать такие синтаксические структуры, которые не допускают пропуска информации, вербализуется вся информация, т.к. у молодого врача нет представлений о предмете разговора (соответствующей пресуппозиции).

Так, в реплике (1) коммуникант А задает вопрос, предполагающий ответ на него. Воздействие осуществляется при помощи средств синтаксического выражения вопроса () и паравербально (интонация). В реплике (2) после повествовательного ответа – обратная реакция на действие – коммуникант В задает встречный вопрос. В семантическом аспекте – раскрытие дополнительной информации по теме, в коммуникативном аспекте – оказание дальнейшего деятельностного воздействия в рамках следующего коммуникативного шага. В языковом выражении с точки зрения синтаксического аспекта – использование выделительной грамматической конструкции … для рематического выделения вопросительного местоимения – «откуда, где» (

– «Откуда выходят нервные окончания?»), вопросительное предложение трижды дублируется (повтор), изменяется интонация и тембр голоса, скорость речи, появляется дополнительное стилистическое оформление – синтаксический перенос вопросительного предложения в конец высказывания (? – «Не знаешь?»). При переводе на русский язык смысл данных языковых средств СКЯ выражается, как правило, интонационно, так как в силу развитой морфологии во флективном русском отсутствует необходимость дополнительного синтаксического маркирования предложения служебными формантами вопроса. В реплике (3) коммуникант А (на данном этапе общения он выступает в роли адресата) пытается подобрать из ассоциативного синонимического ряда подходящую лексическую единицу, чтобы она не только имела семантическое соответствие предыдущему речевому высказыванию, но и удовлетворяла деятельностному мотиву адресанта, так как без достижения коммуникативной цели в данном речевом действии невозможно дальнейшее успешное продолжение общения. Выделение из многих возможных семантических значений иероглифа того, которое соответствует данной ситуации общения – важнейшая составляющая механизма установления связей данного иероглифа с его окружением в предложении, без чего невозможно определить его смысл. В данном контексте актуально звучат слова А.Р. Лурия: «Реальное употребление слова всегда является процессом выбора нужного значения из всплывающих альтернатив, с выделением одних, нужных систем связей и торможением других, не соответствующих данной задаче систем связей» [Лурия, 2006:253].

Как видно из проанализированного речевого материала, коммуникант А в процессе идентификации концептуального понятия в соответствии с целевой установкой коммуникации, в первую очередь, пытается выбрать семантическое ядро. В китайском языке это лексическая единица – «позвонок», выступающая в качестве инициальной морфемы в слове

– «межпозвоночный», которая образует атрибутивную основу для морфемы

– «вход, отверстие». С функциональной точки зрения данная реплика удовлетворяет первичной целевой коммуникативной установке:

коммуникант А дает ответ на вопрос, эксплицитно выражая необходимую информацию для создания у партнера определенного представления о работе нервной системы, что дает возможность логического продолжения интеракции посредством реализации последующих речевых шагов. В реплике (4) коммуникант В в соответствии с личностным восприятием ситуации общения, а именно – неполнотой ответа адресата, разворачивает следующий речевой отрезок для содержательного заполнения обозначенного коммуникантом А термина «межпозвоночное отверстие». Объем и содержание данного речевого действия зависит от задачи адресанта: если он считает, что адресат (коммуникант А) понял его, то ему нет необходимости объяснять, и он прекращает совершать речевые действия. В нашем примере адресант прибегает к новым речевым действиям, в которых он использует преимущественно невербальные средства с целью создания у партнера наиболее полной картины о предмете интеракции. Вербализация не требуется на данном этапе общения, поскольку у партнеров существует ясное представление (пресуппозиция) об объекте разговора. Иными словами, коммуникантом В не осуществляется дальнейшее разворачивание предикативных языковых структур, так как этого не требуется в данном коммуникативном шаге, поскольку он посчитал, что в сознании реципиента он воссоздал требуемый событийный образ посредством языковых структур и путем их реализации в речи осуществил предикативное моделирование описываемого концептуального понятия. Стоит пояснить, что характеристику диалогов мы проводим с опорой на их аудиографическое отображение, т.е. с фиксацией использования как вербальных, так и некоторых невербальных средств коммуникации. В частности, аудиозапись позволяет осуществить поверхностный анализ ряда паравербальных речевых средств, таких как интонация, паузация, дикция, темп, громкость, мелодика, тональность, дыхание.

С точки зрения синтаксической организации, в данном речевом действии используются модель с применением выделительной языковой конструкции … (в составе предложения …

– «все нервные ответвления исходят из спинного мозга») с целью рематического выделения нужной информации, а также дополнительный дублирующий вопрос в конце всего высказывания (– «знаешь, нет») как стилистическое средство усиления вопросительной риторики. В рематический блок в данном случае входит глагол – «распространяться, распределяться», оформленный комплементом (в кит. лингвистике – «дополнительный элемент, комплемент») – «появляться, выходить из… », а также грамматическая конструкция обстоятельства места …, образованная предлогом – «из,от», и послелогом – «в, внутри».

Последующие речевые действия в рамках данного коммуникативного акта – реплики (5), (6), (7) – при функциональном рассмотрении выполняют уже вспомогательную роль. В реплике (5) коммуникант А делает предварительный логический подытог с целью закрепления в сознании партнера полученной информации: установления ассоциативных связей в соответствующем смысловом поле. Вербализованная коммуникантом В в предыдущих речевых действиях информация обобщается коммуникантом А в конкретное речевое действие с помощью логического умозаключения: «

[email protected] ОРГАНИЗАЦИЯ АКСИОЛОГИЧЕСКОГО ВОСПИТАНИЯ ШКОЛЬНИКОВ В ПРОЦЕССЕ ОБУЧЕНИЯ (...» обзорный характер. Мы рассматриваем здесь ряд направлений американской лингвистики, для к...» рассмотреть понятие рече вых жанров, изучить виды речевых жанров и субжанров, опира ясь на примеры проанализировать какие жанры речи и су...» естественного класса") Исследования последних десятилетий показали, что имена и - шире - именующие выражения делятся на два принципиально различны...» АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук Москва Работа...»© Ю.В. Степанова © ю.в. степАновА [email protected] УДК 811.161.1`272 языковая лиЧноСть и аСпекты ее изуЧения АннотАция. статья посвящена одной из актуальных проблем современной лингвистики - роли слова в формировании индивидуальной языковой картины мира, а также изуч...»

«Шарова Ирина Николаевна ЗАКОНЫ СЕМИОТИКИ В РОМАНЕ УМБЕРТО ЭКО ИМЯ РОЗЫ В статье рассматриваются семиотические законы, которые отражаются в классическом романе У. Эко Имя розы. Автор дает определение семиотики, представляя обзор базовых понятий и ее законов. В романе семиотика представле...»

«Вестник Томского государственного университета. Филология. 2015. №1 (39) УДК 811: (161.1 + 512.3) DOI: 10.17223/19986645/39/7 М.Г. Шкуропацкая, Даваа Ундармаа НАЦИОНАЛЬНАЯ ЯЗЫКОВАЯ КАРТИНА МИРА КАК КОМП...»

Иностранных языков и профессиональной коммуникации e-mail: [email protected] Курский государственный университет Статья по...»

«Лобанова Юлия Александровна РОЛЬ ЖЕНСКИХ АРХЕТИПОВ В МЕТАСЮЖЕТЕ ИНИЦИАЦИИ ГЕРОЕВ Ю. ОЛЕШИ Специальность 10.01.01 – русская литература АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук Барнаул 2007 Работа выполнена на кафедре русской и зарубежной литературы ГОУ ВПО "Алтайский государственный университет" доктор филологически...»

«Министерство образования и науки Российской Федерации Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования "Уральский федеральный университет имени...»

«226 Beatty M. Enemy of the Stars: Vorticist Experimental Play / Michael Beatty // Theoria.– 1976. – Vol. 46. – Pp. 41-60. Haigh A.E. The Attic Theatre. A Description of the Stage and Theatre of the Athenians, and of the Dramatic Performances at Athens...»

2017 www.сайт - «Бесплатная электронная библиотека - различные документы»

Материалы этого сайта размещены для ознакомления, все права принадлежат их авторам.
Если Вы не согласны с тем, что Ваш материал размещён на этом сайте, пожалуйста, напишите нам , мы в течении 1-2 рабочих дней удалим его.