Народное ополчение Донбасса сейчас сражается на передовой войны Запада против России. Фашистская русофобская хунта, захватившая власть на Украине и устроившая по указке НАТО террор против народа, не успокоится, пока остается в живых. А если ей удастся оккупировать Новороссию и подавить волю народа, выраженную на референдумах о независимости ДНР и ЛНР, то следующим шагом будет атака на русский Крым. Безответственные трусливые органы власти России , к сожалению, плюют на свои обещания заступиться за русский народ Донбасса и полноценной военной помощи не оказывают. Интригуют и торгуются, пока гибнет мирное население, а ополчение держится из последних сил на войне с многократно превосходящим по силе и подлости противником. Усложняет положение и тотальное геббельсовское зомбирование народа Украины проамериканскими СМИ, позволяющее олигархам принудительно или за деньги пополнять укрофашистские войска новым пушечным мясом.

В этих тяжелых условиях стать добровольцем и помочь ополчению, которое сражается сейчас за нас за всех, - это быть героем вдвойне! Инициативная группа по проведению референдума "За ответственную власть" приветствует Вас в этом!

Для связи и уточнения волнующих Вас вопросов не используйте раздел "Контакты" нашего сайта , а именно в этой статье ниже выберите ту информацию, что Вам по душе, и обратитесь по тем контактам, что указаны рядом с выбранной Вами информацией или в комментариях.

Какой из групп ополчения помочь? К сожалению, пока личные амбиции официальных назначенных Кремлем лидеров ДНР и ЛНР не позволяют доверять им в полной мере. Мы рекомендуем поддержать проверенных товарищей, относительно независимых, а значит наиболее близких к народу. В ЛНР это бригада "Призрак" соратников Алексея Мозгового, Интербригады национал-большевиков (нацболов) и Левый антифашистский штаб. В ДНР - Народное ополчение Донбасса соратников Павла Губарева. Также формирует и законно оформляет собственную ЧВК Фонд "Ирбис", известный своей помощью пророссийски настроенным группам в Сирии, а в Новороссии сотрудничающий с Фондом "Сибиряк".

Но если для граждан РФ остановить фашизм и защитить своих братьев малороссов - это подвиг, то для самих славян Украины - это долг. Украинец! Переходи на сторону народного ополчения! Пора вынести приговор воровской фашистской хунте за убийство тысяч мирных граждан!

Памятка добровольцам: http://igpr.ru/node/3172#dobrovolez

4. Сроки пребывания

"Железных" сроков пребывания в ополчении нет, но вступление возможно только на более-менее длительный срок, минимум от трех месяцев, с просьбами "повоевать" на время отпуска обращаться не следует. Все вопросы по поводу дальнейшего пребывания, отпуска или окончательного отъезда решаются с командованием подразделения на месте. "Перебежки" в другие подразделения не приветствуются, самовольный отъезд считается дезертирством (что подразумевает суровые меры воздействия).

5. Снабжение добровольцев

Многие добровольцы приезжают в Ростов без обмундирования и даже без элементарных бытовых принадлежностей, полагая, что их снабдят всем необходимым на фронте. На самом деле фронт испытывает хронический дефицит снабжения. Поэтому мы призываем всех прибывающих по возможности приобретать все самостоятельно. Да, мы периодически закупаем снаряжение, но оно предназначено в первую очередь для ополченцев Донбасса, у которых в условиях войны нулевые финансовые возможности. В случае же с российскими добровольцами мы исходим из того, что проживающие в мирных условиях работоспособные мужчины в состоянии сами снабдить себя всем необходимым.

6. Что взять с собой

Ваше физическое состояние, здоровье и даже жизнь будут зависеть во многом от того, как вы "упакованы" — прежде всего обмундированием и медикаментами. Конечно, не все могут себе позволить дорогостоящую амуницию (хороший бронежилет, бронешлем, комплектующие к оружию), но в первую очередь необходимо взять с собой: личные бытовые принадлежности, термобелье, камуфляжную форму, берцы, разгрузочный жилет, запас носков, перчатки, нож, флягу, каску. Если средства позволяют, желательно брать второй комплект обмундирования: форма и особенно обувь быстро изнашиваются. Из медикаментов: ИПП, обеззараживатель воды, активированный уголь, аспирин, лейкопластырь, хлоргексидин, чаи от простуды (терафлю и др.), паста теймурова (для ног), шприцы, обезболивающее в инъекциях (напр. кетанол). Аптечку с комплектом необходимых медикаментов можно приобрести в магазинах товаров для экстремального туризма.

7. Средства связи

Надежная связь подчас играет ключевую роль в успехе военной операции и сохранении жизни бойцов. Этот вопрос важен не только для командиров и профессиональных связистов, но и для каждого бойца. Если позволяют средства, приобретайте несколько одинаковых раций с емким аккумулятором. Что касается мобильных телефонов — забудьте про недолговечные смартфоны, берите противоударные телефоны с усиленной батареей для двух сим-карт. По приезде на Донбасс найдите возможность (во всех крупных городах она пока есть) приобрести сим-карты основных операторов (МТС, Лайв и Киевстар). При соответствующих финансовых возможностях купите спутниковый телефон и оплатите связь на несколько месяцев, тогда вы не будете зависеть ни от каких операторов; в критической ситуации это очень поможет и вам, и вашим товарищам, и командирам.

8. Финансовые расходы

Нередко добровольцы просят оплатить их дорогу до границы. К сожалению, у нас нет возможности оплачивать дорогу всем желающим. Поэтому, независимо от дальности пути, до Ростова вы должны добраться самостоятельно. Далее от вас никаких выплат никто не потребует. Избегайте "вербовщиков", которые обещают вам переправку и "устройство" в ополчение за деньги (такие мошенники встречаются). Оставьте для себя некоторый запас денег на непредвиденные расходы и обратный путь (даже если вы приехали надолго); учтите, что на территории войны банки, банкоматы и пункты денежных переводов не работают, поэтому получить средства с "большой земли" будет затруднительно. Деньги желательно держать в разных валютах (рублях, гривнах, долларах).

9. Выплаты ополчению

Определенный процент людей желает приехать на войну не из идейных соображений, а в поисках заработка. Если вы один из таких людей, то вы обращаетесь "не по адресу". Однако многие люди, желающие вступить в ополчение, хотят получать зарплаты для того, чтобы содержать свои семьи. Это желание справедливо, но на данный момент трудновыполнимо — выплаты эпизодические и касаются прежде всего местных ополченцев, причем далеко не всех подразделений. Вооружённым силам Новороссии еще далеко до полноценных армейских соединений, в которых налажено снабжение и выплачиваются зарплаты; пока это только добровольческие отряды, в которые люди идут из идейных соображений. Так что если вы единственный кормилец в семье и опасаетесь, что она останется без средств к существованию, пока воздержитесь от поездки на фронт. Возможно, позже ситуация изменится к лучшему.

Если вы прочитали все девять пунктов и не нашли для себя препятствий для вступления в ополчение Новороссии, то определитесь с датой выезда в Ростов-на-Дону и пишите на указанную в инструкции почту, в течение суток вы получите наш ответ.

10. Дополнение от ИГПР "ЗОВ"

Известно выражение: "если ты не занимаешься политикой, то она займётся тобой". Осознайте, что нет ничего страшнее человека, который едет в горячую точку, чтобы тупо выполнять приказы вышестоящего начальства. Вред от такого выполнения может оказаться намного сильнее, чем польза от одного лишь участия в боевых действиях на стороне защитников Донбасса. Никто не может гарантировать, что нынешнее руководство ДНР, ЛНР не продалось с потрохами олигархам, что тот или иной полевой командир не посылает бойцов на задание, спущенное сверху от предателей и врагов народа. Поэтому сегодня в ополчении требуются только те, кто умеет критически смотреть на происходящее и думать своей головой.

Все беды современного общества происходят от бюрократии, высшая форма которой и есть фашизм. А эффективно бороться с бюрократией можно только делократическими (от слова ДЕЛО) методами управления . Среди этих методов нет догм, и каждый день они совершенствуются за счёт вклада тех, кто не просто управляет и организовывает, но ещё и обменивается оргопытом с себе подобными и между ежедневными боями находит время осмыслить этот опыт и передать его не только верным соратникам, но и обычным людям рядом с собой. По сути весь сайт ИГПР "ЗОВ" www.igpr.ru посвящён этому, но начать осваивать практическую делократию мы рекомендуем с раздела http://igpr.ru/prochie_tegi/organizacija

Мирное население Донбасса надеется на Вас! Удачи!

Материальная помощь через Жучковского (см. сайт strelkov-info.ru):

Карта Сбербанка: 4276 8520 1089 2704 (Александр Вячеславович)
Номер счета карты: 40817810052090170029
Банк получателя: Сбербанк России
БИК: 046015602
Корр. счет: 30101810600000000602
ИНН: 7707083893
КПП: 616143001

Бригада "Призрак" (Мозгов ой) - ЛНР

Народное Ополчение Донбасса (Павел Губарев) - ДНР

38 099 445 63 78 (звонить с 09:00 до 18:00 МСК),
+38 067 145 14 99 (звонить с 09:00 до 18:00 МСК),
+7 499 709 89 06, +7 926 428 99 51, +7 967 171 27 09 (телефоны для ополченцев в России).

Добирайтесь до Ростов а-на-Дону, а далее звоните на указанные номера, и вам помогут доехать до Донецка или Луганска. Гражданам Российской Федерации и стран Евразийского Союза рекомендуется добраться до г. Ростов-на-Дону и далее, с автовокзала, самостоятельно прибыть в ДНР в г. Донецк прямым рейсовым автобусом: г. Ростов-на-Дону (РФ) - г. Донецк (Донецкая Республика, Новороссия). Вся граница РФ с Донецкой Республикой, а так же, вся территория от границы РФ до г. Донецк (Донецкая Республика, Новороссия) под полным контролем ВС Новороссии!

Набор добровольцев в ряды Вооружённых Сил Донецкой Республики осуществляется в местных отделениях военного комиссариата Донецкой Республики. Мобилизационный возраст от 18 лет. Гражданам Донецкой Республики (Новороссия) обращаться в военные комиссариаты по месту прописки/жительства. Гражданам Российской Федерации, стран Евразийского Союза, а так же гражданам, имеющим паспорт украинского государства и прибывающим в Донецкую Республику (Новороссия) с территории, контролируемой хунтой, обращаться в любой военный комиссариат Донецкой Республики. Всем, принятым таким образом на военную службу, гарантированы вещевое и продовольственное обеспечение, своевременная выплата достойного денежного содержания.

Партия “Другая Россия” (нацболы) решила стимулировать всероссийское добровольческое движение помощи Юго-Востоку. В формате партии такое движение уже существует. Добровольцы партии в интербригадах принимали участие в самообороне Крыма, сейчас служат в народном ополчении Донбасса. Интересует также и Харьковская Народная Республика.

Внимание! Данные, которые необходимо указать добровольцу в отряды интербригад:
- ФИО,
- страна, город проживания,
- дата рождения,
- навыки (вождение автомобиля, гражданская специальность),
- служба в армии (если да, то надо указать воинскую специальность),
- участие в боевых действиях,
- контактный телефон и е-мэйл.

Заполненные анкеты необходимо высылать руководителю движения “Интербригады” Фомченкову Сергею в текстовом виде на электронную почту: [email protected]

Контактные номера руководителя “Интербригад” Сергея Фомченкова:
+38 050 821 19 95;
+38 063 468 65 70;
+7 968 658 79 52.
Просьба отнестись с пониманием к тому, что в местах боевых действий в Новороссии существуют проблемы с мобильной связью.

По вопросам добровольческого движения и по вопросам, касающимся гуманитарной помощи, обращайтесь в центральный штаб “Интербригад” в Москве по контактным номерам:
8 495 761 12 29 (московский городской);
+7 985 761 12 29 (московский мобильный).

Постоянные потребности бригад:
- обмундирование (костюмы полевые "Горка-3" сплавовские с термобельём, берцы демисезонные высокие, кожаные, на шнуровке, разгрузки боковые "СМЕРШ-АК", свитера с горлом, панамы защитные, шапки защитные, арафатки защитные, тактические перчатки без пальцев);
- очки тактические (как горнолыжные: на резинке и полностью закрывающие глаза), наколенники, налокотники.

Помощь можно оказать следующими способами:

1) связаться с нами, договориться о передаче нам, а мы доставим всё по месту назначения - тогда пишите на электронную почту: [email protected] ;

2) перечислить деньги на наши счета, чтобы мы самостоятельно смогли всё приобрести - тогда используйте следующие реквизиты:

Сберкарта № 676280389318755084;

кошельки Webmoney:
R324039199983
Z193599256941
E27770043101

Доровских приняли в бригаду "Призрак" Алексея Мозгового, орудовавшую в Луганской области, затем он воевал на территории ДНР. Но, оказавшись в Донбассе, Бондо Доровских обнаружил, что там происходит совсем не то, о чем он мечтал, и "никакой "русской идеи" там нет". Осознав, что пропаганда его обманула, Бондо Доровских вернулся в Россию. "Все так перевернулось в голове, что хочется вступить в ряды нацбатальонов Украины, чтобы отстаивать их независимость", – пишет бывший ополченец.

О том, что он увидел на востоке Украины, Бондо Доровских рассказал Радио Свобода:

Бондо Доровских в программе "Итоги недели"

– Многие едут воевать за деньги. Вы – бизнесмен, обеспеченный человек. Что вас побудило поехать на войну?

– Я действительно думал, что Россия в опасности, там воюют наемники, стремятся захватить нашу страну, думал, что Донбасс – это форпост России, где мы должны стоять и защищать свои интересы.

– То есть исключительно идеологические соображения без материального довеска?

– О материальном речи не могло быть, потому что я покупал всю амуницию самостоятельно, бронежилет. Мне обошлось примерно в сто тысяч, чтобы туда отправиться и собраться самому. Поэтому о деньгах речи не шло. Да там денег особенных и не платят, там сейчас 360 долларов, и то не все их получают. Туда люди едут кто за приключениями, кто за боевым опытом... У каждого свои причины. Конечно, какая-то неустроенность по большей части у этих людей. Как в ИГИЛ, почему туда едут люди? Думают, что они будут там нужны, будут востребованы. Здесь то же самое. Когда попадаешь туда, буквально с первых минут понимаешь, что это не воинское подразделение – это банда самая настоящая.

– П омните, что было последней каплей, когда вы окончательно решили ехать? Какая-то передача по телевизору или что-то в интернете прочитали?

– У меня в голове постоянно был канал "Россия-24", где показывали новейшую историю Украины. А потом я себе даже говорил: я туда не поеду, мне это не нужно. Каждое утро себе это говорил. Но стоило включить телевизор, где с утра до вечера только об этом и говорили… Конечно, средства массовой информации повлияли.

– А прежде вы бывали в Украине, знаете эту страну?

– Нет, никогда не был – это был мой первый визит.

– Куда вы обратились для того, чтобы стать добровольцем?

– Есть несколько возможностей в интернете. Есть интербригада от партии Лимонова "Другая Россия", отправляется анкета небольшая на адрес электронной почты, они сообщают, что нужно приехать, допустим, в Шахты, а из Шахт уже переправляют в район ополчения. Я писал всем, написал в интербригаду, в Москве был открыт военкомат ДНР, я написал туда, мне дали контакты, одобрили якобы мою анкету. Там одобряют анкету всем. Затем дают номер телефона. Когда приезжаешь в Ростов-на-Дону, по этому номеру звонишь, тебе говорят, куда нужно подъехать, где находится перевалочный пункт.

– То есть никакой проверки нет, они не интересуются вашим военным опытом, не проверяют, не провокатор ли вы?

– Вообще никаких проверок нет. Более того, были случаи, когда кто-то с ксерокопией границу переходил, у кого-то вообще документов не было. Когда мы приехали в ополчение, там просто спросили фамилию, имя, отчество и все. Ты фотографируешься, тебе на фамилию, которую ты назвал, выдают удостоверение личности.

– И оружие выдают?

– Быстрее всего, оружие выдают тебе сразу. Вообще я был снайпером, у меня был автомат, у меня была винтовка. Был и гранатомет, и пулемет, в принципе стрелковое оружие было все. Когда мы прибыли на позицию в Никишино , на передовую, там стояли местные ополченцы, у них был один рожок на каждого и автомат, они толком не одеты, а у нас было всё, мы были экипированы полностью – и гранаты, и пулеметы, и РПГ, и заряды к ним, всё абсолютно. У нас даже были две свои машины, на которых мы могли передвигаться.

– Это все вам выдали в Ростовской области в тренировочном лагере?

– Нет, в Ростовской области ничего не выдают, это все выдали на территории Донбасса. В Ростовской области ополченцев, которые раньше были танкистами в армии, отправляли на полигон, там на этом полигоне их обучали, формировались экипажи. Там им выдавали оружие. Я это видел сам. На тралах эти танки довозили до границы России и Украины, там уже пересекали своим ходом и отправлялись непосредственно в зону боевых действий. А мне оружие выдавали на Донбассе.

– Как вы переходили границу?

– Нас через поле перевезли. Первый раз мы приехали на КПП официально, но у меня было ограничение на выезд за границу, меня там не пропустили. Потом пограничник мне сказал: проблем никаких нет, вас ребята проведут. Нас действительно провезли, сформировали группу побольше, человек 15, и днем поехали по полю просто, там границы как таковой нет.

– У вас было долговое ограничение на выезд?

– Есть небольшой долг у судебных приставов, поэтому у меня был закрыт выезд за границу, я об этом не знал.

– Подразделение было сформировано еще в России или уже на территории Донбасса?

– В подразделение вливаешься уже на территории Донбасса. В Ростовской области несколько перевалочных пунктов, там собираются и ожидают отправки. Кто-то хочет в ДНР, кто-то хочет в ЛНР, кто-то хочет в бригаду "Призрак" – это учитывается, вас отправят именно туда. В бригаду "Призрак" ночью приехали, с утра приходят с различных рот, предлагают: хотите в Вергулевку, где было соприкосновение, хотите в разведку, хотите в танкисты, хотите в контрразведку – пожалуйста, куда хочешь, туда и идешь.

– Но необходимы же какие-то навыки?

​– Теоретически да, должны быть какие-то навыки. Но какие навыки в контрразведке? Какие там контрразведчики? У них просто власть, открытым беспределом занимаются. Необходимы навыки, если ты, допустим, танкист. А стрелять или стоять в окопе, какие там навыки нужны? Стой себе и стой, идет артиллерийская война. А потом все это стадо начинает двигаться, танки в одну сторону, причем в этих танках элементарно не бывает танкового переговорного устройства, у них нет рации, пехота не может докричаться до танкистов, танкисты идут в одну сторону, пехота идет в другую сторону, причем нет ни слаженья, ни обучения, ничего. Вы думаете, это стадо могло выиграть войну? Войну летом, знаете, как выигрывали? Залетали "сушки" с России. Один из ополченцев, который был на зенитной установке, сказал: поступил приказ, сейчас залетят "сушки", по ним огонь не открывать. Летом были российские войска, скорее всего. Что самолеты были, я от ополченцев слышал. Сам я российских войск не видел. Офицеров, да, очень много видел офицеров, "отпускники", которые там были. В штабе того же "Призрака" есть несколько российских кадровых офицеров.

– Общались или просто видели случайно?

– Я их очень хорошо знал, я очень часто бывал в штабе. Я знал начальника разведки штаба бригады, начальника штаба, начальника штаба поменьше, соприкасался, когда приезжали добровольцы. С начальником разведки очень часто общался, недалеко живем, оба россияне. Я стремился к разведке больше, поэтому больше общались.

– Чем занималась бригада "Призрак" во время вашего пребывания там?

​– Когда я был в "Призраке", фактически бригада контролировала полностью город Алчевск. Наши боевые части были на линии соприкосновения в Вергулевке, в Комиссаровке и еще в паре населенных пунктов. Человек 100-150 в Вергулевке находятся, в Комиссаровке небольшие подразделения, а все остальные находились в Алчевске. В принципе, ДНР, ЛНР не признавали бригаду "Призрак". У них внутренняя конфронтация была, они делали ограничения в поставках вооружения. Было время, когда вооружение не очень шло из России, ни артиллерия, ни танки, но как-то они умудрялись в "Призраке" эти вопросы решать. Несколько общежитий: добровольцы постоянно прибывали из России, из других стран тоже. Единственное, кто тренировался, – это испанцы, интернациональная у них была рота: испанцы, итальянцы, французы. У всех остальных распорядок такой: с утра ротный встал, провел перекличку, построение, такая же перекличка вечером. Все остальное время ополченцы ходят по Алчевску, снимают металлолом, где-то железные ворота снимают, мародерством занимаются, сдают его, чтобы деньги были на выпивку, покурить купить. Они сами себе предоставлены. Где-то напьются, друг друга перестреляют. Было такое даже: один напился, в комнату хотел гранату бросить, вовремя скрутили. Такая мирная жизнь. Кому скучно, отправляются на передовую.

– То есть жалованья вообще не платили, приходилось зарабатывать сбором металлолома?

– Фактически да. Кто и оружие продавал. Россияне собирают деньги, рации, амуницию присылают, бронежилеты – это все продавалось, пропивалось. Такая была жизнь.

Ополченцы в "Имперском легионе". Бондо Доровских – на мотоцикле

– Какое примерно соотношение между местными людьми в бригаде "Призрак" и приезжими из России и других стран?

– Где-то, думаю, процентов 10, максимум 30 приезжих, все остальное – это местные.

– Как местное население к вам относилось?

– Когда мы прибыли в Алчевск, на следующий день мы пошли на рынок обменять рубли, мы встретили бабушку, которая говорит: ты же против нас? Потом буквально через полчаса пошли в церковь, женщина ко мне подошла, говорит: скоро будут выборы у нас, за кого нам голосовать? Я говорю: голосуйте, к чему душа велит. Вам разве кто-то может сказать, за кого голосовать? "Нам Путин не нужен, мы не хотим в Россию. Мы хотим, чтобы у нас была Украина независимая". Это первое, что я стал встречать, причем сразу же по приезде. Потом в Никишино к одной женщине подошел, специально поинтересовался. Я говорю: когда Никишино было под вооруженными силами Украины, как они здесь, беспредельничали? Она говорит: нет, все было очень хорошо, к ним вопросов никаких не было. Но, говорит, "Оплот" когда зашел – Захарченко возглавлял "Оплот", это его подразделение, – они нас просто вывели из домов и просто подгоняли машины, всякую мелочь загребали туда, вывозили по мелочевке, просто грабили. Россияне, спасите нас, мы, говорит, нациков не боимся, мы боимся "Оплот", мы боимся ополченцев. Вот это, что я встречал. Еще были различные высказывания от людей, которые нас в принципе считают оккупантами. У них вопрос: зачем вы сюда приехали?

– Местные люди, которые служили с вами в бригаде, были ультрапатриотами Донбасса, или у них были меркантильные интересы, или просто равнодушны к политике?

​– Мне кажется, им на политику наплевать. По большей части это ранее судимые, причем неоднократно судимые. У меня есть фотографии, которые висели у нас в казарме, я их сфотографировал. Комичность в том, что эти ранее судимые разыскивают бывших сотрудников милиции. Нет, они все далеки от политики. В ДНР платили деньги, они шли туда исключительно пересидеть войну, чтобы платили хоть какую-то зарплату. Все остальные – это просто отморозки, которым дали в руки оружие. Более того, у него как у ополченца есть власть какая-никакая. Там ведь нет никаких законов, а когда ездит транспорт, на красный свет ополченцы всегда проезжают. Если местное население увидит, что едут вооруженные люди, конечно, они всегда ополченцев пропускают, потому что ополченцы вооруженные. Ополченцы говорят: нас уважают, мы можем ездить и на красный свет, не должны останавливаться.

– Вы интеллигентный человек, вам наверняка было трудно найти с ними общий язык. Как у вас складывались отношения?

– Особо и не складывались. Был у меня товарищ, он 10 лет прожил в Германии, мы с ним общались. Было несколько россиян. Из России несколько другие люди едут, не все, но есть люди, с которыми можно пообщаться. Потом испанцы, один парень из Мадрида был молодой. Было, с кем пообщаться, но не так много таких людей. Поэтому, наверное, я уехал. Я из Алчевска хотел уехать сразу, но я хотел еще доехать до передовой, посмотреть, что происходит там. Там я начал сочувствовать противоборствующей стороне. Потому что это было перемирие, а их крыли тяжелой ствольной артиллерией, реактивной артиллерией, "Градами" просто пепелили. Когда по рации слышишь, когда наши ребята под Никишино сожгли два "Урала" с живой силой, когда слышишь, как там люди кричат, конечно же, ты понимаешь, что все происходит с точностью наоборот, чем ты думал. Чувство жалости к той стороне, которых просто там уничтожают. А уничтожают их обычные головорезы, им без разницы, против кого воевать, у них образ жизни такой бандитский.

– Это было сразу после подписания первых минских соглашений?

– Да. Я в Никишино был с ноября, ноябрь-декабрь. В Вергулевке было абсолютно то же самое. Бомбили с нашей стороны противоположную часть.

– А украинцы соблюдали перемирие и не отвечали?

​– Нет, они, конечно, тоже бывало плотненько по нам били. Но я смотрел, какие потери, наши же делали постоянно вылазки туда. Два "Урала" сожгли при мне, потом танк подбили, потом БТР подбили. Как напьются, пойдут кошмарить блокпост. С той стороны к нам вылазки не делали. Хотя я прекрасно реально понимал, что нас просто перебить, нас в этом Никишино было, может быть, человек 80, нас просто перебить с Каменки, где огромное количество противника находилось... У них просто желания такого не было.

– Много было погибших в вашем подразделении?

– Нет, на нашей стороне в Никишино за месяц один человек всего лишь погиб, осколком снаряда его ранило в голову. На другом фланге, где был ротный, позывной его "Байкер", от них я не слышал тоже, чтобы люди погибали.

– Вы сказали, что у бригады "Призрак" были конфликтные отношения с ДНР. В чем этот конфликт выражался и каковы его причины?

– ДНР и ЛНР бригаду "Призрак" не хотели признавать, политический какой-то вопрос. Предлагали Мозговому войти в состав ЛНР не всей бригадой, а по частям расформировать, чтобы у него не было власти никакой. Он, конечно, на это не шел, хотел оставаться самостоятельной фигурой.

– А вы с ним общались непосредственно?

– Здороваться здоровался, но не общался. Я общался со Стрелковым, но это еще в Москве. Я случайно встретил Стрелкова, и мы разговаривали по поводу Мозгового. Он сказал, что это единственный командир, которому он еще доверяет.

– А когда впервые вы почувствовали разочарование – когда поняли, что то, что вам говорили по "России-24", вообще не соответствует действительности? Это был медленный процесс осознания или вы с самого начала это чувствовали?

– С самого начала. Только мы перешли границу, первое, что мы увидели буквально через 5 минут, – это была драка между ополченцами.Потом пришла колонна где-то часа через два, замкомбрига Мозгового Николаич ходил с пистолетом, хотел расстрелять двоих водителей. Я сразу же понял, куда я попал, тут армией не пахло. У меня разочарование было сразу же, в дальнейшем оно только подтверждалось.

– Почему же вы полгода продержались?

​– Было так: я пришел в июле, пробыл неделю, вышел оттуда, вернулся в Российскую Федерацию. В Москве встретился со Стрелковым, просто случайно мы с ним встретились на Рублевском шоссе в торговом центре. И как-то я посчитал, что, может быть, я не до конца все посмотрел, может быть, где-то все по-другому. Изначально я хотел поехать к Стрелкову, я думал, что, возможно, от командира что-то зависит. Потом я отправился еще раз, как раз в октябре приехал. Пробыл в "Призраке" и убедился, что все так, как я думаю. Потом я отправился в ДНР, в Никишино, и увидел то же самое абсолютно. Более того, я там разговаривал с другими людьми, как обстоят дела в "Заре" в ЛНР, везде все одно и то же.

– Как вы думаете, долго продержатся самопровозглашенные республики?

– Если бы Россия не помогала, этого всего бы не было. Россия настроена дальше поддерживать это движение, поэтому ополченцы будут еще долго держаться.

– Что бы вы хотели сказать слушателям в России, которые раздумывают, не помочь ли им самопровозглашенным республикам?

​– Я хотел бы посоветовать не ехать на Донбасс – это ложный патриотизм. Никакой России там нет, там самая настоящая агрессия. Более того, вы просто попадете в банду. Когда я недавно увидел информацию, что полицейский из Москвы, следователь оставил свою работу и отправился туда, у меня просто волосы дыбом. Он отправился просто в логово самое настоящее. Я не знаю, как он там будет жить среди таких людей. Я хотел бы посоветовать людям туда не ездить, потому что это к защите родины никакого отношения не имеет. Нам показывают по телевизору так, как будто это уже Великая отечественная война, на самом деле это не Великая отечественная война, а это самая настоящая агрессия. Мы зашли на эту территорию, и российские власти поддерживают террор. Если бы мы туда не ездили, если бы Россия не помогала ополчению, не было бы тысяч убитых, там вообще ничего бы не было. Началось с чего? Приехал Стрелков туда со своей группой, Стрелков человек военный, дай возможность – он всю жизнь будет воевать. Я был настолько ярым сторонником этого движения, я агитировал людей ехать туда, но когда назад я выезжал, меня эфэсбэшники на границе остановили, мы долго с ними беседовали. Я им так же откровенно, как вам сейчас, все рассказал. Более того, они мне сказали: до тебя сейчас 180 россиян вышло неделю назад оттуда. Они об одном только просили: ты только об этом не говори. Я им сказал: я вернусь, я буду в соцсетях везде рассказывать, чтобы люди туда не ездили, потому что все совершенно не так, как нам показывают. Там есть и убийства, есть и грабежи. Более того, с первого момента я понял то, что меня если здесь кто-то может убить, то скорее всего это не вооруженные силы Украины, не противник, а тебя просто кто-нибудь из ополченцев может по пьяни застрелить.

– Легко покинуть отряд? Вы просто бросаете автомат на стол и говорите: все, я возвращаюсь в Россию? Или это приходится тайно делать?

​– Ты доброволец, говоришь: все, достаточно, я желаю уехать. В Никишино, правда, меня просили остаться, потому что говорили: здесь вас не так много, останься, куда ты уедешь? Я говорю: хорошо, останусь еще на неделю. Через неделю опять. Про местных я вообще молчу, у меня создалось впечатление, что они подневольные. Где-то через две недели я просто пришел, сдал свою винтовку, потому что она была на меня записана, была возможность на следующий день уехать, машина уезжала, я сдал винтовку и сказал: я уезжаю в Россию. У меня перед ними абсолютно никаких обязательств не было. Командир твой ротный туда два раза в неделю приезжает на полчаса и быстро оттуда удирает, там ни командиров, никого нет. Я там как пушечное мясо. И воевать не за что. Главное, там не за что воевать! Я бы и рад был бы чем-то пригодиться, но там не та война, когда стоит рисковать самым дорогим, что у тебя есть.

– Ваши политические взгляды за это время поменялись на прямо противоположные?

– Да. Более того, я и раньше отрицательно относился к нашей действующей власти, потому что когда-то у меня был бизнес достаточно успешный, нефтебаза, я занимался крупным оптом. Потом я потерял, благодаря нашим властям. Но год назад я переменил свое мнение о Путине, о действующей власти, думал: какой молодец. А сейчас эта пелена спала.

Россия навязала Украине необычную войну, под флагами РФ воюют какие-то непонятные личности, называющие себя ополченцами. Сложно понять ход боевых действий, если не знать некоторых секретов этого «ополчения». Мы постарались собрать воедино всю информацию о террористах, даже ту, которой нет ни в российских, ни в украинских СМИ.

Как становятся боевиками

Контракт на терроризм

Наемники, отправляющиеся на Донбасс, подписывают ограниченные во времени контракты. В самом начале, когда еще в работу не вступили военкоматы РФ, были даже недельные договора. Мол, езжайте на неделю, посмотрите, потом, если все будет нормально, останетесь еще.

Но большинство контрактов рассчитаны на срок от месяца до трех. Гонять группы через границу довольно сложно, частая смена состава подразделений плохо влияет на боевой дух. Но ротация необходима, в противном случае начинается дезертирство. Понятно, что те отряды, которые находятся в боестолкновениях, не могут проводить ротацию. Как и части, находящиеся в окруженных городах (сейчас такой фактически является Горловка).

Позывной Моторола. Вчера с флагом на передовой, а сегодня с коктейлем на пляже в Ялте.

Подавляющее большинство террористов возвращается в зону АТО после непродолжительного отдыха. Боевикам предлагается оплаченный отдых в Крыму, чтобы у них не возникало мысли вернуться домой. Второй или третий вояж на войну поднимает статус бойца, он уже считается «опытным ветераном».

Постоянный состав

В группах боевиков существует и постоянный состав, который не меняется с начала боевых действий. Это командиры, военные специалисты из ГРУ ГШ или ФСБ (они действуют под прикрытием, даже сами террористы не знают и половины военспецов из РФ), социально неустроенные элементы (нет дома, работы семьи в РФ), криминалитет, находящийся в розыске на территории РФ.

Командиры

Командиры отрядов боевиков имеют совсем другие контракты. Свою зарплату они получают на офшорный счет, им созданы все условия для отступления. Когда Мозговой слишком уж увлекся бандитизмом и решил свергнуть Болотова, отдав всю власть в Луганской области Ефремову из партии регионов, его срочно вызвали в Москву и перековали.

Там ему объяснили, что счет в несколько миллионов долларов где-то на Антильских островах, вкупе с офшорным паспортом, дающим право безвизового въезда почти в любую страну мира – это гораздо лучше, чем та небольшая наличность, которую можно отжать у местных богачей или получить от партии регионов.

Сколько стоит один террорист

Магическая формула «сто долларов в день» легла в основу найма боевиков. Для большинства населения РФ и Украины такая зарплата была несбыточной мечтой всей жизни. Понятно, что хороший специалист знает себе цену, поэтому закачаются и более дорогие контракты. Большинство «высококачественных» ополченцев продались за сумму, в пределах от 100 до 300 единиц американской валюты в день.

В связи с запутанными схемами финансирования не существует точных расценок. Зарплата боевика может составлять и 20, и 50, и 100 и 200 долларов в день, просто в зависимости от того, в какую группировку он попал, кто его нанимал, на какой срок он согласился.

Гарантии по договору о терроризме

С самого начала войны было установлено главное правило – никаких гарантий. Война секретная, никто и никогда не должен найти доказательств прямого участия РФ. Поэтому никаких бумаг на руки боевику не дается, хотя он подписывает целый пакет документов.

Командование заботится о досуге бойцов

Тут и обязательство о неразглашении, и отказ от претензий, и еще какие-то документы, позволяющие потом в суде утверждать, что он вообще был в это время не на Донбассе, а где-то в за полярным кругом, нефть добывал или золото мыл на Колыме. Там и погиб, медведи съели, ничего не оставили.

И работодателю тоже удобно – основной расчет происходит после выполнения контракта. Погиб «ополченец ДНР» и платить ничего не нужно. Те, кто посылает боевиков на восток Украины, больше всего заинтересованы в их физическом уничтожении.

Кассиры из ФСБ или других правительственных организаций, занимающиеся выплатой зарплаты и премиальных, в случае невозвращения террориста могут оставить хотя бы часть его гонорара себе. Да, даже если боец и вернется с фронта, часть его зарплаты можно зажать – ведь что он докажет? Что он воевал на востоке?

Поэтому вся гигантская машина, занимающаяся поставкой на восток Украины боевиков и вооружения, крайне заинтересована в бесконечном продолжении конфликта. Война позволяет людям из ФСБ и МО пилить огромные финансовые потоки, которые в мирное время идут на всякие Олимпиады.

Три танкиста-террориста

Трудовые споры в террористических организациях

Российские заказчики привыкли не доплачивать за работу. Поэтому многие террористы, попав в зону боевых действий, узнают, что $100 – это зарплата за день боев, а так как сейчас боя нет, то за этот день он получит значительно меньше или вообще ничего.

Возникают и другие трудовые споры. Ведь через некоторое время существования отряда боевиков выясняется, что его члены получают очень разную зарплату. Ладно, когда за гроши воюет какой-то местный. А когда встречаются омичи или питерцы, завербованные разными организациями, и в личной беседе они выясняют, что зарплата у них ну очень разная.

Для погашения споров и поднятия боевого духа, во всех отрядах проводятся выплаты авансов. Боевикам время от времени подкидывают немного наличности. Тут есть и еще одна причина – командование всячески борется в мародерством, подрывающим веру местного населения во всякие ДНР и ЛНР.

Премиальные выплаты

Стабильные и высокие премиальные имеют только высококлассные специалисты – снайперы, артиллерийские вычислители, танковые стрелки, зенитчики. У них не очень высокая зарплата (те же 100 долларов в день или меньше), но серьезная премия за убитого украинского военного/подбитую бронетехнику/захваченную высоту.

Но и тут бывают очень разные случаи. Далеко не все снайпера получают премиальные. Часть из них трудится за «голый оклад», а местные могут вообще не получать зарплату.

В некоторых ситуациях устанавливается премия и для простых боевиков. Возьмете высоту – получите по 200 каждый или удержите позицию еще несколько дней. В последнее время, когда украинская армия все глубже и глубже вклинивается в территорию так называемой «Новороссии», командирам все чаще и чаще приходится предлагать и выплачивать премии.

Деление террористов

Простые бойцы делятся на три главных типа – «мясо», «бойцы», «специалисты». Это наша терминология, разные вербовщики используют разные слова для обозначения этих типов, но все они именно так делят свой контингент.

«Специалисты»

К этой категории относятся те, кто имеет воинскую специальность, не важно какую именно. Российские войска, воюющие на востоке Украины под флагами всяких ДНР, ЛНР, Новороссий и так далее, остро нуждаются в квалифицированных военных. С развитием науки и техники все вооружения усложнились, чтобы эффективно ними управлять, необходимы месяцы, если не годы подготовки.

Водители танков и наводчики орудий, артиллерийские вычислители и снайперы, минеры и саперы – этих людей нужно готовить от нескольких месяцев до полугода. Но это только в том случае, если «студент» обладает начальными знаниями (математика, физика, химия и другие науки) и достаточным уровнем интеллекта.

Конечно, можно готовить артиллерийского наводчика по ускоренной программе, взяв первого попавшегося «жителя Донбасса», умеющего считать более чем до ста. Но в этом случае не приходится удивляться, если снаряд попадет немного не туда, всего лишь на пару километров отклонившись от цели.

Проблемные позиции

Но самую большую ценность представляют даже не танкисты с артиллеристами, а связисты и командиры. Сейчас не Вторая Мировая война, когда наличие одной рации на роту считалось нормальным, сейчас нужно увязывать действия бронетехники и пехоты, артиллерии и ПВО (если речь идет о боевиках).

Если раздать рации всем бойцам, то поражение неминуемо – они забьют эфир воплями и матом, перекрикивая друг друга. Поэтому нужно не только раздавать рации, еще нужно делить частоты и каналы, устанавливать порядок связи и определять позывные. Причем, все это нужно делать таким образом, чтобы противник, слушающий эфир, смог извлечь из него как можно меньше информации.

А еще есть РЭБ (радиоэлектронная борьба), радиоразведка и много-много других действий, требующих наличия не только дорогостоящего мощного оборудования, но и профессионалов, умеющих ним пользоваться.

Товарищи командиры

Самая главная проблема террористов – это острая нехватка младших офицеров. Командиров батальонных групп, типа Лешего или Боцмана, у них хватает. Но нужны еще командиры взводов, в звании лейтенанта и командиры рот, в звании капитана. А с этим проблемы.

Каждый российский офицер, пришедший воевать на Донбасс, желает быть самым главным в отряде, никто не хочет становится младшим командиром. Да и самих офицеров не так уж и много. Обратите внимание, война идет уже почти полгода, а у всех этих армий до сих пор нет ни офицерских погон, ни офицерских званий .

Даже медаль они успели сообразить, знамена пошили, а с погонами – туго. И это при том, что Гиркин-Стрелков мнит себя белогвардейским офицером. Посмотрите интервью с боевиками на их каналах, там вы не найдете ни одного младшего офицера. Командир отряда – есть, может даже быть начальник штаба, а командир взвода или роты – большая редкость.

«Боевики»

К этой категории относятся те новобранцы, которые уже принимали участие в боевых действиях. Солдата можно годами гонять по полигонам и учебным классам, ему можно дать вагон снарядов и патронов для стрельбы по мишеням. Но ни что не заменит ему школы, в которой пули и мины свистят над головой и могут убить.

Ни «три наряда вне очереди», ни гарнизонная гауптвахта, ни даже дисциплинарный батальон, не имеют такого педагогического действия, как пуля или осколок. Поэтому при вербовке участие в боевых действиях ценится выше, чем длительная служба по контракту .

У этой категории есть и еще одно замечательное свойство. «Боевики» могут спокойно пытать и убивать людей. Вид крови и крики жертвы не вызывают у них уже такого отвращения, они уже видели и слышали это на предыдущей войне.

Террористами не рождаются, террористами становятся

Но если боевой опыт приобретен уже в ходе конфликта на востоке Украины, то бойцу не стоит рассчитывать на серьезное повышение контракта. Если ты воевал в Чечне или Грузии, тебе сразу предложат, скажем $300. Но если ты «прошел Славянск», то можешь радоваться, если твоя зарплата поднимется с $100 до $120.

«Мясо»

Не важно, служит ты или нет, умеешь разбирать автомат Калашникова за 30 секунд или нет, если ты не подходишь под две первые категории, ты будешь пушечным мясом. Это самая массовая категория, в нее попадает большинство завербованных как на территории РФ, так и в Украине.

Понятно, что такие бойцы получают самую низкую зарплату. Понятно, что никто их не бережет. Иногда «ополчение» занимается их обучением, но в большинстве случаев им дают только основные навыки – как заряжать и чистить автомат, как пользоваться гранатой, как целится и стрелять.

Комплектование отрядов

Первый опыт боевых столкновений показал, что в любом террористическом отряде должны быть бойцы всех трех категорий . Если укомплектовать отряд только «боевиками» и «специалистами», он годится для ведения сложных боевых действий. Опытные и разумные люди не пойдут в атаку, если не будут полностью уверены в победе. Они не станут удерживать какой-то рубеж, если противник будет превосходить их количественно и не будет предусмотрена возможность отхода.

Поэтому военные специалисты из РФ вывели такую формулу «идеальной батальонной группы» (террористического отряда) – 60-70% «мяса», 30-25% «боевиков» и 5-10% «специалистов». Именно так они и стараются укомплектовывать отряды всех этих Безлеров, Гиркиных, Леших, и Мозговых.

Работа вербовщиков

Именно так и составляются «заказы» для вербовщиков, неважно, кто они – работники военкоматов в РФ, самооборона Крыма или агенты на территории Украины. Единственное исключение – «специалисты». В связи с острой нехваткой людей этой категории, за них платят в разы больше и принимают в любом количестве.

Некоторые террористы принимают обезбаливающее еще до начала боя

Причины нехватки очень просты – те, кто умеет организовать связь на батальонном уровне или способен за секунды просчитывать баллистическую траекторию, обладают достаточно высоким уровнем интеллекта, чтобы понимать всю глупость и бесперспективность этой войны. Эти люди, в большинстве случаев, хорошо устроены в жизни, у них есть семьи и работа, им незачем идти воевать за какие-то эфемерные республики.

Мы спросили его, зачем он поехал, кто такие ополченцы, как воюют и чем всё это закончится.

Как попал на войну?

​- Зачем ты поехал?

Надоело смотреть телевизор, продавливать диван и всех жалеть. Решил, что могу быть полезным, и поехал.

- Неужели не было страшно?

Как не было? Конечно, страшно.

- Но это же очень глупо - вот так погибнуть.

А бывает умно?

- Там у тебя кто-то из родных, в тех краях?

Нет, никого. Просто там русские люди, они говорят и думают по-русски. А их заставляют… этого не делать. Я подумал так: если я могу, то должен помочь.

- А как ты связался с ополченцами?

В Интернете набери: «русские добровольцы». Есть люди, которые помогают туда попасть. Я им написал, мне пришёл ответ. Я заполнил анкету: возраст, образование, судимость, связь с радикальными организациями. И примерно через неделю вопрос был решён. Я купил билеты, экипировку и поехал.

- В смысле? Сам?

Ну конечно, добровольцам же не платят. Так что там каждый воюет как может. Можно в спортивных штанах, а можно укомплектоваться, как американский десантник. Я купил обычный камуфляжный костюм.

- И куда следовало прибыть?

В город Донецк Ростовской области. Приезжаешь, звонишь по условленному номеру, называешь свой позывной, слышишь отзыв. Приезжает человек и перевозит тебя через границу, без проблем (въезд на Украину для мужчин-россиян младше 60 лет запрещён. - Ред.). Мы попали на базу, оттуда нас разобрали командиры частей.

- Они военные?

Да какие военные. Такие же ополченцы. Мне сказали: «Хочешь служить в разведроте?» Я отвечаю: «Да какой я разведчик?» Мне говорят: «Давай поехали, посмотришь». Правда, рота оказалась разведвзводом.

Как воевать?

- Привезли - и что?

И воюй. Ни учебных центров там никаких, ни спецподготовки, ни курса молодого бойца. Воюют вчерашние рабочие, учителя, шахтёры, шофёры из Донецка, Горловки. На 80 человек у нас был один профессиональный военный, и тот прапорщик. Мне выдали карабин. Так я стал разведчиком.

- А что это на практике значило?

Понимаешь, это же не та война, которую показывают - с боями, наступлениями и отступлениями. Эта война (как и любая, наверное) на 95% состоит из черновой работы: надо ходить на посты, в наряды, в разведку, быть наблюдателем. Например, нам говорят: в том направлении есть некая группа противника и техника. Надо проверить, так ли это. Ночью поднимаются люди и идут в лес, изучают следы.

- Это похоже на игру «Зарница»?

Это страшная игра. Идёшь ночью по территории, которую контролирует противник. Тропа может быть заминирована, и наши подрывались. Из этих или из тех кустов могут стрелять. За деревьями возможна засада. Напряжение действительно страшное. Были даже случаи, когда две разведки ополченцев ночью шли в одно и то же место и стреляли друг в друга, приняв за противника. Просто не согласовали свои действия, там неразбериха такая. Так что основное на войне - это рутина: из наряда в наряд, не успеваешь ни поесть, ни выспаться.

- Наряд - это чистить картошку?

Наряд - это «сидеть на кнопке», например. Что это значит? Дорога заминирована, и мы знаем, что по ней поедет украинский танк или какая-нибудь тяжёлая техника. Твоя задача - сидеть, ждать и в нужный момент соединить проводки, чтобы машину взорвать.

- Проводки? Как в 1941-м?

Да, вот так, дедовским способом. С телефона кнопочку не нажмёшь, потому что украинцы глушат электронные сигналы. Я сидел и ждал так несколько раз. К счастью, ни разу не дождался.

- К счастью?

Да, потому что многие с этих заданий не возвращаются.

- Машина же взрывается там, далеко?

Не так далеко - сто метров. Ты же должен видеть, что там едет, убедиться, что враг, что он наехал на мину. Ладно, если это танк. А если система залпового огня «Град», она разлетается на полкилометра и накрывает любого, кто там сидит. Мне повезло, что я никого не дождался, пока сидел в яме по 15 часов.

- Ого. Неподвижно сидел?

Ну а как же. Демаскироваться нельзя. Ни в туалет, ни высунуться, ни по телефону позвонить.

Кто главный?

- Много там добровольцев из России?

У нас из 80 человек было четверо россиян: бывший спортивный функционер, краснодеревщик, учитель и я, журналист. Был ещё один парень из Новосибирска, он нашёл бутылку водки, напился, и его выгнали.

- А пить нельзя?

Нет, конечно. За это и расстрелять могут.

- За бутылку водки?!

Были случаи - расстреливали. Там сухой закон, и это правильно, все с этим согласны. Иначе все бы друг друга давно перестреляли.

- А вам по сто грамм перед боем наливали?

Нет, конечно.

- Да ладно.

Знаешь, там и без ста грамм... Половина потерь - от того, что свои калечат своих. Ну, не умеют они обращаться с оружием! Вот миномётчик, который был шофёром или продавцом, он взял этот миномёт впервые в жизни, две мины в ствол засунул - орудие разорвало и весь расчёт уничтожило. Или другой парень забыл разрядить автомат, в котором оставался патрон, нажал в ненужный момент... Очень много таких потерь.

- А кто командует ополченцами?

Это и для меня загадка. Они воюют, как партизаны. Я приехал в июле, и для меня было дико, как их не разбили до сих пор, потому что координации ноль. В каждой деревне стоит собственный отряд во главе c собственным атаманом, который мало кому подчиняется. Вот такая война. Ночные рейды, наскоки на колонну, на блокпост - постреляли, что-то захватили, вот и успех.

- Но кто-то же определяет стратегию?

Наверное. Сейчас отряды соединяются в бригады, появляются командиры, подвозится оружие.

- Откуда оружие?

Со складов.

- С каких?

Я не знаю. Допускаю, что это склады Российской армии, Советской армии, украинской армии.

- А каких времён оружие?

Мой первый карабин - 1954 года. Я видел людей, которые воюют с противотанковым ружьём, на котором выбит 1943 год. Мне после карабина дали снайперскую винтовку без оптического прицела. Страшно неудобная, когда приходится по «зелёнке» лазить. Там такие леса - просто заросли, врубишься в них - и всё, ты встал, не можешь двинуться ни вправо, ни влево. Какие-то джунгли, не ожидал от Украины. А главное - всё колючее! Потом выдали автомат, с ним сподручнее. В последнее время с оружием стало нормально. Оно стало поступать новенькое, в смазке.

- Наши помогают?

Ну а как ещё объяснить? Не американцы же. Но всё остальное - по-прежнему худо. Вот элементарно - питание. Люди уходят утром на пост - хлебают борщ без мяса. В обед им разогреют тот же борщ, и вечером его же.

- А кто поставляет продукты?

Берут со склада, а склад пополняется за счёт гуманитарки. А там сначала обеспечиваются, как я подозреваю, тыловые службы, а потом уже доходит до тех, кто воюет. Местное население пытается помочь, конечно, картошечки привозят, соленья, но что такое две банки солений и даже мешок картошки на 80 человек? Слабо и с вещевым довольствием.

- Ты ж сам экипировался.

Я сам, я из России. А 95% - местные, воюют давно, много раз отступали, все вещи теряли. Их одежда - та, что на них, и всё. Стирают так: вошли в одежде в ставок (это пруд у них), вышли, намылились - и снова занырнули. И сам помылся, и одёжу постирал. Благо в августе тепло. А если ты в наряде «на кнопке» - это же на голой земле ночуешь, неподвижно сидишь, даже туристических пенок нет. Нужны спальники, тёплые бушлаты... Я приехал домой с мыслью собрать такой гуманитарный груз. Точно знаю, что нужно. Хочу помочь моему конкретному подразделению - чтобы прямо им в руки дошло, адресно.

Продолжение - в следующем номере АиФ-Челябинск и на сайте сайт

Военкор «КП» Александр Коц встретился с бывшими ополченцами, воевавшими за «русский мир» в ДНР и ЛНР. Смогли ли они найти себя в мирной жизни и благодарно ли им государство? [радиопередача]

Изменить размер текста: A A

Снайпер-журналист

Вечер. Звонок с неизвестного номера: «Саша, привет! Это Деки. Как дела? Дашь мне интервью о военной журналистике?» Я пытаюсь соединить услышанное в логическую цепочку. Деки - позывной легендарного сербского добровольца Деяна из Донбасса .

Добровольцы из Донбасса: смогли ли они найти себя в мирной жизни и благодарно ли им государство?

Последний раз мы виделись «на нулях» (нейтральная зона между армиями ДНР и Украины ) в прошлом году. Со своей «Дончанкой» (мощная винтовка местного производства) он усмирял повадившихся шуметь по ночам «правосеков» (организация "Правый сектор" запрещена в РФ - ред.). Пары хлестких выстрелов из этого оружия хватало, чтобы на той стороне воцарилась тишина - дурных нема.

Деян Берич стал не только «самым полезным» снайпером в Донбассе. Скромный, обаятельный, отзывчивый парень полюбился местным жителям. Да и среди журналистов он был популярным, никогда в разговоре не отказывал. И тут вдруг «дашь интервью?». «Интересно, - думаю, - у бывших ополченцев мирная жизнь складывается».

Пуля одна, а слово сразу на тысячи людей влияет. - Деки встречает меня в небольшой студии интернет-проекта PolitRussia. - Но я за это деньги не беру. Мы с друзьями, тоже из добровольцев, работаем на стройке.

В Донбасс Деян поехал из идеологических соображений:

Это долг русским. У нас во время войны в Югославии добровольцев из России было очень много. Вот они и позвали вернуть должок.

- Получается, вернул?

Здоровье уже не позволяет дальше воевать - столько ранений. Одна пуля прошла через живот, одна через грудь, на Саур -Могиле семь пуль попало в бронежилет, ребра потрескались. Тогда меня с колонной раненых украинцы в плен захватили. Потом мои сослуживцы выкупили меня. Проблема в том, что я никогда не долечивался до конца. Начал просто падать в обморок. Пришлось уезжать лечиться. Сейчас постоянно на обезболивающих.

- Трудно адаптироваться в мирной жизни?

Нет. Я на войне не жил войной. И бойцам советовал: закончил смену, приехал с передовой домой, оставь войну за порогом. Хорошо, если есть семья. У меня не было, но я приезжал в детдом. Помогал чем мог. Там 20 детей, у меня там три крестника... Я никогда не получал от войны адреналина. У меня на рыбалке, когда клюет, руки трясутся - вот это адреналин. А если ты его получаешь от войны, на гражданку уйти не сможешь.

Вернулся в другую страну

По самым скромным прикидкам, через войну в ЛДНР прошло около 50 тысяч россиян. И на родине они растворились. Многие из тех, кто, как говорит Деян Берич, жил войной, пошли в частные военные компании. Там еще и платят неплохо. А кто-то возвращался в новую реальность.

Я уходил в Славянск из Крыма , где у меня строительный бизнес был. Вернулся, а законы уже другие, юридическая база, бюрократия... Сложно начинать заново, - признается Виктор Аносов с позывным Нос.

Он, пожалуй, последний живой из первых командиров ополчения Донбасса. Начал с командира взвода и возглавил в итоге комендантский полк. Но решил вернуться домой. Повлияли и попытки покушения и похищения спецслужбами Украины. И жена, и дочь, которая за время войны успела выйти замуж.

Мне грех жаловаться. Вернулся на должность заместителя командира полка самообороны Крыма. В этом полку те, кто в 2014 году встал на защиту полуострова. Есть и ребята, воевавшие в Донбассе. Занимаемся охраной госсобственности, патрулированием.

- Донбасс часто вспоминается?

Ну конечно. Снится часто. Нет, чтобы жену за горло хватать, этого не бывает. Но сны такие, что хоть фильмы снимай - готовые сценарии. Все-таки пережил многое, и друзья на руках умирали...

Поствоенный синдром

Основной поток возвращающихся из Донбасса в Россию добровольцев пришелся на 2015 - 2016 годы. С окончанием активных боев большинство ополченцев посчитали свою миссию выполненной.

Правоохранители по аналогии с ветеранами войн в Афганистане и Чечне ждали всплеска преступности с вернувшимися из Донбасса. Однако криминальной эпидемии не произошло. Самая популярная статья, по которой попадались бывшие ополченцы, это незаконный оборот оружия. Кое-кто не удержался от соблазна привезти домой боевой «сувенир». Но в общей массе их немного.

Есть серьезная проблема в психологии. Большинство добровольцев уезжали в Донбасс на патриотическом подъеме после Крыма: Россия встает с колен, сейчас мы всем покажем! И многие, конечно, ощущали себя частью организма, который творит настоящую историю, - говорит мне еще один знакомый, бывший ополченец, ныне начальник службы безопасности крупной компании. - Но вернувшись, они снова становятся никем с целым набором бытовых проблем, от которых отвыкли. И окружающим на эти их проблемы плевать. Да и государство от них самоустранилось. Хотя это ведь настоящие патриоты. И с хорошим боевым опытом. Я-то кого знаю и кому доверяю, к себе возьму. В основном люди и устраиваются через знакомых - в охрану или на стройку. Но, столкнувшись с общим безразличием, бюрократией, нежеланием связываться с «отбитым на голову наемником», кто-то спивается, а кто-то возвращается обратно - на войну.

Три года назад в России появился Союз добровольцев Донбасса, призванный помогать бывшим ополченцам. Но из-за скромных ресурсов помочь всем он, конечно, не может. Но уже организовал лечение для 3,5 тысячи раненых, оказал различную помощь 400 семьям погибших... Каждый месяц Союз добровольцев направляет к психологам по 20 - 30 человек, испытывающих посттравматический синдром. Но, пожалуй, самая важная помощь - юридическая.

Многие ополченцы - граждане Украины. Они выехали в Россию, вывезли сюда свои семьи, чтобы их не преследовали. И у многих проблемы с миграционными службами. Есть случаи, когда добровольцев пытаются выдать Украине, где им грозит тюрьма, - говорит мне замруководителя аппарата Союза добровольцев Мария Коледа. - Мы смогли предотвратить около 600 попыток такой депортации бывших ополченцев.

Ветераны без статуса

Первая и главная проблема добровольцев-«иностранцев» в России - это семь кругов бюрократического ада для легализации на территории РФ и официальное получение работы, - соглашается бывший ополченец Александр Жучковский. - Вторая проблема - в России очереди из самих российских граждан на прилично оплачиваемые вакансии. И выходцы из Донбасса тут уже не дорогие гости, а конкуренты. Шанс достойно трудоустроиться есть либо у каких-то уникальных специалистов, либо у раскрученных, знаменитых ополченцев, которых рады принять работодатели, неравнодушные к судьбе Донбасса.

- Куда же идут остальные?

Вынуждены соглашаться на неквалифицированный труд. Типичная история одного моего сослуживца, воевавшего в Славянске снайпером. Он родом из оккупированного Старобельска . Живет в Москве с супругой и ребенком, зарабатывает в месяц 50 тысяч рублей на частном ремонте квартир, из них половину тратит на съем однушки на окраине, оставшихся 25 тысяч еле хватает на жизнь. При этом он сам прекрасный телеоператор с большим стажем. Но кому он нужен на московском ТВ ? И таких людей сотни. Не просто беженцев, а героев войны, отстоявших независимость Донбасса. Они справедливо рассчитывают на помощь государства и годами ждут хоть каких-то изменений. Такими изменениями, во-первых, должно стать облегчение для них режима проживания в РФ и получения российского гражданства. А во-вторых, получение статуса ветеранов боевых действий с полагающимися льготами.

ПО СУЩЕСТВУ

Что такое донбасское братство?

Александр БОРОДАЙ, председатель Союза добровольцев Донбасса:

Ему от 30 до 50 лет. Еще до Донбасса был за плечами опыт военной службы или даже боевых действий - от Афганистана до Южной Осетии . Возможно, бывший сотрудник силовых структур. В самых общих чертах таков среднестатистический портрет российского добровольца, прошедшего через Донбасс (не путать с ополченцем - выходцем из Донбасса, защищавшим буквально родную хату).

Взглядов добровольцы самых разных: красные, белые, нацболы, ультраправые. Но обязательно патриоты России. География расселения причудливая. Чаще всего это москвич или питерец, что неудивительно. Далее крымчане - тоже понять можно. А вот следующий - Дальний Восток. Оказалось, зов крови. Еще в столыпинские времена многих жителей Слобожанщины (историческая область на стыке России и Украины. - Ред.) переселяли к Тихому океану. У многих украинские фамилии. Родную землю они помнят.

Многие сравнивают «донбассцев» с «чеченцами» и «афганцами». Но есть важное отличие. Ехать в Афган и Чечню людям дало указание государство. В Донбасс все ехали сами. Донбасское братство - это, простите за пафос , квинтэссенция русской пассионарности. Я бы сказал, что это общность, с которой надо считаться.

Уже сегодня в регионах есть целые организации, созданные целиком из добровольцев Донбасса. Спасательные отряды, например. Или частные охранные агентства. Люди, не один месяц сидевшие в соседних окопах, на гражданке продолжают поддерживать и тянуть друг друга. Это абсолютно нормально.

Любая война меняет людей. Из Донбасса люди возвращаются в Россию определившимися патриотами своей земли. Никто из них на войне не разбогател. Но, несмотря на все свои проблемы (особенно в бедной провинции), немногие из них растворятся без следа.

Записал Алексей ИВАНОВ.

ДРУГОЕ МНЕНИЕ

Захар ПРИЛЕПИН, бывший замкомбата спецназа армии ДНР:

За взрослыми мужиками не надо присматривать

Идти на войну добровольцем и полагать, что потом государство должно тебе что-то обеспечивать, странновато. Мы же понимаем, что живем в эгоистическом мире, где человек человеку волк. И то же самое в любой другой сфере. Только что выступал перед студентами ВГИКа, знаю ситуацию в Литературном институте, да любой вуз возьмите - 70 - 80% выпускников не могут устроиться по профессии. И государство им тоже ничего не обеспечивает. Дай бог, чтобы оно присматривало за пенсионерами, инвалидами и сиротами. А за взрослыми мужиками государство присматривать не должно.

По личным наблюдениям за ребятами из моего батальона, я никаких поломанных судеб не вижу, спившимися их на улице, как в фильмах про Гражданскую войну, не встречаю... Кто был хорошим бойцом, устойчивым, крепким, боевитым, он и в жизни нормально устраивается. А кто служил через пень-колоду, то и на гражданке от него ожидать особо нечего.

С другой стороны, человек, вернувшийся с войны, от некой несправедливости социального устройства начинает все вокруг крушить и ломать. Особенно когда основой его поступков были идеалистические убеждения, а тут он на каждом шагу встречается с мелкотравчатым скотством...

И все-таки людям, которые прошли стремительную крымскую историю, более долгую донбасскую и стали для огромного количества россиян примером настоящего мужского поведения, можно было бы давать соответствующий статус. Почему бы депутатам об этом не подумать?